Когда мы говорим о воскресении Христовом и празднуем его, очень важно быть трезвенными и не спуститься на уровень обычного земного праздника, когда мы говорим: это НАШ праздник: Христос воскрес! – Воистину воскрес! Что-то при этом теряется. Потому что получается как будто пароль и отзыв. Не стоит эти слова превращать в пароль и отзыв. «НАШ праздник!». Не праздник «наш», это мы – его, ему принадлежим, входим в этот праздник. И углубиться при этом, сделать особое духовное усилие, чтобы в него войти – это и значит протрезветь. И тогда получится праздновать Пасху как должно, с трепетом, а не с земной радостью обычной, которая именно земная, плотская радость. Эта радость должна уступить место совсем другой радости, которую нужно еще поискать.
Например, порадоваться можно, когда утром на службу мы идем по пустой Москве. Мы недавно шли с сестрами и говорили, что в воскресенье к 9 утра, наверное, одни трезвенники по улицам ходят, больше никого нет. Прийти вовремя, как должно помолиться. Немножко напрячься, чтобы в службу войти, не пропустить ничего, вникнуть в ее содержание. А после службы вздохнуть и сказать: «Ну, что мы, Господи, Тебе принесли? Это Ты нам все дал. Но все-таки мы побыли вместе и стали друг другу ближе, чем обычно».
И так радостно было слышать сегодня в проповеди сестры Веры о десяти девах, пять из которых имели масло, а другие пять – нет, не обычное истолкование этого отрывка Писания, которое мы все более-менее знаем. Вера могла говорить о том, как важно иметь масло, но мы это уже сто раз слышали. Но вот, проповедь повернулась в другое русло, и было сказано о свете то, чего в этом тексте вроде бы не предполагалось. А вот – это прозвучало! Что надо делиться светом. Не мораль читать! А мы все время кому-то читаем мораль, значит – мы сами зависим от того, в чем упрекаем других. Об этом сто раз говорили отцы-аскеты: если ты кого-то в чем-то обличаешь, ищи это в себе, и найдешь. Это твоя болячка, когда ты видишь в других то, что тебе не нравится. Нет, надо избавляться от этой греховной созависимости раньше, чем мы требуем от зависимых избавиться от их зависимости. Часто именно требуем, но не помогаем. А если помогаем, то, как правило, даем то, что им как раз и не требуется. Требуется ровно обратное! А мы суетимся вокруг зависимого человека. Мы готовы ему всячески услужить, забывая, что это – признак нашей созависимости.
И совсем другое дело, когда мы испытываем радость от света в наших светильниках. Ведь девы истинно разумные – не те, которые сохранили масло, а которые могут поделиться светом с другими. Маслом, о котором говорится в притче, поделиться нельзя, масло надо иметь свое. А светом поделиться – надо обязательно.
У владыки Антония, митрополита Сурожского, есть проповедь по этой притче. Он говорит, что наше нравственное чувство здесь, в нормальном случае, бывает возмущено: ну, что же они жадные такие, эти девы, почему не поделились? Не лучше ли было и тем, и другим, в итоге остаться без масла, как говорится в притче? Умрем красиво вместе! Нет, это неправильно. Надо знать, что смысл притчи в том, чтобы свет у кого-то обязательно сохранился. Но когда мы ситуацию из притчи переводим в нашу жизнь, – говорил он, – то, конечно, тогда надо делиться. Немедленно! Может быть, вместе бежать, кричать жениху: «Подожди, подожди, подожди еще чуть-чуть!» Что-то надо делать. Но не стилизоваться, а прорываться! Вот это будет вполне трезвенно – в конкретной житейской ситуации. Но духовный принцип мы должны хорошо знать: без нашего масла Бог ничего не может сделать. Если Он пустое место зажжет, оно вспыхнет и сгорит.
Масло, как преп. Серафим Саровский говорил, это не наши добрые дела. Можно продолжить: не наш ум, не наши знания, даже не наша святость, не смирение. Ничего подобного! Что такое масло? Это благодать Святого Духа. Благо – дать. Ну, что такое мы, Господи? Ты дай нам благодать! А не дашь, мы ничего делать не будем… Но в том-то и дело, что благодать люди получают, а потом куда-то ее девают. В решающий момент светильник есть, а благодати нет. Александр Сергеевич, помните, одну влюбленную в него барышню, что называется, припечатал:
Нет ни в чем вам благодати;
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны вы невпопад.
Ужасно переживаешь, когда думаешь о ней, но Бог с ней. Ведь еще ужасней то, что ты сам бываешь такой барышней очень часто. И тогда все, что у тебя есть – некстати и невпопад.
Но если благодать дается, нужно все сделать, чтобы ее не потерять. Человек живет для того, чтобы иметь благодать. Это цель жизни. Сама по себе такая цель недостижима, поэтому нельзя сказать: цель моей жизни – получить благодать. Это смешно. Но смысл жизни и цель жизни человека в том, что если благодать приходит – ее не потерять, и светом, зажженным от нее, поделиться.
А мы очень часто заменяем эту благодать моралью, поучением, укорением, осуждением, презрительным молчанием. Много чего такого у нас есть в арсенале, правда? А это все нетрезвенно. Такие вещи или не работают, или работают в обратную сторону. Так пусть, дорогие братья и сестры, каждое наше собрание, каждая наша служба, каждая наша личная молитва, когда мы стараемся по-настоящему помолиться, пусть они нас трезвят. Чтобы мы имели ум, обращенный к самому главному – к Христу. Не просто к слову о Нем, тексту или Его образу, а к Самому Воскресшему Христу.
Потому что воскресение – оно за пределами человеческого разума. Это не просто – лежал мертвым и вдруг вскочил. Воскресение – это совсем другое. То, что лежал и вскочил – это воскрешение, тоже чудо, которое Бог совершает. Иногда и люди, врачи, свои усилия в этом направлении как-то прилагают. Лежал человек пластом, при смерти, казалось, уже умер. И вот, как-то его починили, он встал, забегал – это чудо воскрешения. А воскресение – то, что никакой врач не сделает. Воскрешение Лазаря было возвращением его к старой жизни. А воскресение – это когда старая жизнь вся преображена, когда в ней ничего темного, смертного не осталось вообще. Это пребывание в полноте Духа, и значит – в вечности. Как говорил один из наших великих святых: в Царстве Небесном каждый удивится, глядя на славу другого. Это хорошо, правда? Мы и не ожидали, что такой-то человек будет так славен. Не ожидали, а он, на самом деле, вот такой! Может быть, и на нас там кто-то посмотрит и тоже удивится. А может быть, и наоборот: кто-то на земле казался больше, чем он есть. Неважно. Была бы хоть капелька славы божественной – и достаточно! Это и есть тот самый свет вечный, который полностью очищает человека. Все его грехи как солома сгорают.
Поэтому нам, действительно, есть о чем радоваться – при всех наших немощах, наших грехах, наших слабостях, глупостях – о нашем будущем воскресении! Потому что есть Воскресение Христово. А если его нет – радоваться, строго говоря, нечему. И здесь не то, и здесь не так, не доел, недосмотрел, недоделал: просто ад без света! Все время плохо. Куда человек ни ткнется – видит, что недотянул, мог бы больше. Помните, в детстве нам всегда говорили: ты мог бы учиться лучше! А в воскресении – не так, наоборот: получаешь и то, о чем даже не мечтал.
Так будем молиться о том, чтобы ради этого продолжались наши встречи, наши молитвы! Чтобы когда-нибудь вся церковь стала одним большим братством, единым, неформальным братством: все – братья и сестры. Слово это не должно быть дежурным, обыденным, с которого проповедь священник начинает, или применяться только в самых крайних случаях, например, вождь, когда страна уже погибает, может сказать «братья и сестры!», а в другое время так говорить нельзя. Чтобы в нашей церкви стремление к братству в свете Воскресения Христова преодолело те средостения нетрезвенные, ужасные, которые сейчас в ней есть. В церкви земной существует огромное количество перегородок. Христиане разделяют себя перегородками: вот православные, вот католики, вот протестанты. И внутри православной церкви есть перегородки. Но все-таки есть и движение навстречу друг другу, движение к свету, желание поделиться им, а не грохнуть друг друга посильнее.
Но как же это непросто! Тут все силы внутренние бывают нужны. Мы часто уповаем на свои внешние силы: стремимся усилием воли собраться, сосредоточиться. Нет! Нужен тот самый елей, масло, о котором мы сегодня читали и говорили. Оно иногда как будто уходит куда-то, вроде бы его и нет, – значит, надо полезть глубже и достать! Пусть нас эти размышления сопровождают почаще.
Слава Богу за всё!
Благодарим Господа и за то, что наша встреча сегодня уже отчасти состоялась, и давайте ее продолжать.
Аминь.
Александр Копировский
|
После этого пришел Иисус и ученики Его в Иудейскую землю и там оставался с ними и крестил. 23 Крестил и Иоанн в Еноне близ Салима, потому что там было много воды, и приходили и крестились; 24 ибо не был еще ввергнут в тюрьму Иоанн. 25 Возник спор у учеников Иоанна с Иудеями по поводу очищения, 26 и пришли к Иоанну и сказали ему: равви, Тот, Который был с тобой по ту сторону Иордана, о Котором ты засвидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему. 27 Ответил Иоанн и сказал: не может человек брать на себя ничего, если не дано ему с неба. 28 Вы сами о мне свидетельствуете, что я сказал: «я не Христос, но я послан перед Ним». 29 Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостию радуется голосу жениха. Эта радость моя теперь полна. 30 Ему должно расти, а мне умаляться. 31 Свыше Приходящий – выше всех; сущий от земли – земной и от земли говорит. С неба Приходящий – выше всех. 32 Что Он видел и слышал, о том свидетельствует, и свидетельства Его никто не принимает. 33 Принявший Его свидетельство печатью своею заверил, что Бог истинен. 34 Ибо Тот, Кого послал Бог, говорит слова Божий; ибо не мерою дает Бог Духа. 35 Отец любит Сына, и всё дал в руку Его. 36 Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не покоряющийся Сыну не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сестры, с праздником! С Вселенской родительской субботой и с праздником нашего молитвенного собрания. Потому что когда церковь собирается, даже в таких своих малых группах, как наше братство «Трезвение», это возможность явления Христа. Мы радуемся и тому, что у нас сегодня такие замечательные гости – молодёжный «Круг» и другие.
Мы собираемся не просто для того, чтобы друг на друга посмотреть и этому порадоваться, но чтобы крепче была наша молитва за тех людей, кто в этом мире не нашёл своего пути, кто оказался порабощенным, как апостол говорит, «немощным и бедным началам мира сего». Можно оказаться в зависимости от мелочей, а бывает, что от вещей, которые могут человека уничтожить, просто съесть, лишить человеческого достоинства, лишить даже молитвы. И это ставит огромный вопрос о том, что с таким человеком будет дальше, есть ли у него надежда на освобождение от своей зависимости.
Сегодня так получилось, что мы молимся, поминая не только наших страдающих зависимых близких, но и тех, кто уже почил, особенно членов нашего братства «Трезвение». Всем известно, что родительские субботы связаны с Великим постом, они тоже нужны для того, чтобы лучше настроить на пост. Обычно считают, что поминание усопших нужно для трезвения, по известной формуле: «помни последняя твоя, вовек не согрешишь!». Т.е. помни о смерти, бойся, старайся что-то исправить, потому что после смерти будет Суд, и если ты что-то не успеешь, то будет с тобой совсем плохо. Но это всего лишь устрашение, этот страх – неплодотворный, не духовный. Он веками вколачивался в головы людей, и они, поминая умерших, оставались где-то на поверхности духовной жизни и не входили в смысл этого поминовения.
И, в общем-то, оказалось, что этот страх никого на самом деле не устрашает. Да, говорят многие, все умрём рано или поздно. Ну и что? Никто же не знает, что там будет. Бог милосерден, Он всех простит. А другие – наоборот: всё равно все грешники, что их прощать? Все мы осуждены, только самые великие святые спасутся. Зачем, для чего нам за усопших или за зависимых молиться? А для того, чтобы пробить эту корку безнадежности, обыденности, банальности, прорваться к Духу, к надежде настоящей, которая не постыжает и не умирает никогда.
Есть глупая присказка: «надежда умирает последней». Но если это действительно надежда, она не может умереть. Поэтому, несмотря ни на какие тяжёлые ситуации, тяжёлые состояния наших близких зависимых, или проблемы в прошлом с людьми, которые уже почили, если у нас есть вера, то есть и надежда. И тогда мы не вправе сдаваться, не вправе переходить к унылому бормотанию имён в дни поминовения. Вот, есть обычай их поминать, и мы просто приводим себе на память их имена. Какой в этом смысл? Абсолютно никакого, если нет духовного прорыва, если нет попытки молитвенно направить человека, живого, но погибающего, или уже почившего, к вечной жизни, к вечной надежде.
Да, лишь в ту меру, в которую мы можем. Но своей меры мы вообще-то не знаем. Зато мы знаем, что в дерзновении способны на удивительные вещи. А дерзновение – это не то, что махнул рукой – и вперёд. Это когда мы ощущаем в себе самих действие Божие. И тогда мы действительно способны на самопожертвование, на помощь другим, ту помощь, которая им действительно нужна.
Мы ведь часто предлагаем людям не ту помощь, которая им нужна, а ту, которую мы бы хотели им оказать, и так, чтобы нам при этом было полегче. Дорогие братья и сёстры, давайте об этом скажем откровенно. Ведь настоящая молитва за других и помощь другим – вещи нелёгкие. Выдающиеся, опытные в духовной жизни и трудах для ближних люди напоминают нам о том, что «бессистемная благотворительность» и «дешёвая милость» – это то, что успокаивает нашу совесть, но совсем не то, что меняет ситуацию, а ведь ее надо менять.
Иногда она меняется к лучшему от простых вещей, даже от того, что мы начинаем больше уделять внимания внешней дисциплине, порядку в отношениях с другими. Это очень полезно и хорошо, но главное, конечно, в другом. Главное – стремление прорваться сквозь корку, в которую мы, бывает, превращаем нашу духовную жизнь. Она у нас тогда вырождается, каменеет или, говоря ученым словом, объективируется. Тогда вещи живые вдруг становятся совершенно обыденными, сухими.
В чём тогда должно быть наше трезвение? В том, чтобы быть настойчивыми. И не просто следовать каким-то внешним формам, например, формам поминовения зависимых или усопших. Это не то, что даёт вдохновение, не то, что даёт дерзновение. Это просто попытка успокоения нашей совести. Так давайте, братья и сёстры, свою совесть будить. Не успокаивать ее, говоря: вот, хорошо, мы помолились, помянули всех, не забыли сказать: помяни, Господи, Дарью, Марью, Дарью, Марью... В это поминовение нужно вложить не эмоции свои, а что-то другое. Иногда люди думают, что если они себя будут терзать душевно, плакать, то это и будет настоящая молитва. Слёзы в молитве очищают, но не тогда, когда мы рыдаем как люди, не имеющие надежды. В этом не только толку нет, но и последние силы можно потерять.
Сегодня трудный день, видите, даже и в атмосфере что-то такое тяжёлое, не то дождь, не то снег, и в обстановке общей, как вы знаете, и в церковной. Радости не очень много, больше проблем. Но разве мы должны искать радости только как лёгкого приятного состояния, чтобы нам было хорошо? Настоящая радость – Дар. Значит, не надо выжимать ее из себя: «радуйтесь, радуйтесь, помните, что будет Воскресение!». С чем мы к Воскресению придём? Важно не просто успеть за жизнь что-то сделать. Потому что в духовной жизни так не бывает: делаешь, делаешь, сегодня это сделал, завтра другое, и вот ты почти святой. Духовная жизнь, даже независимо от тех тяжелых внешних проблем, о которых мы сегодня молимся, очень непроста. Она не дает ощущения очаровательной лёгкости, уверенности, что мы полностью вписались в поворот. Нет, наше трезвение в том, чтобы уходить от гладкого, только внешне устроенного церковного быта, чтобы мы все время стремились быть открытыми Богу. Чтобы мы понимали: Господь хочет не нашего успокоения, а нашего свидетельства о Боге, о Христе, и не в смысле информации. Нужно передать как свидетельство силу Воскресения, которую Христос нам даёт в вере.
Поэтому, дорогие братья и сёстры, не будем расслабляться. Перед Великим постом надо вспомнить наших усопших не потому, что в календаре есть родительская суббота, а чтобы наш пост был благоугодным Богу. Иначе получится, что пост – это всего лишь время, в которое мы немножко меньше едим, как бы немножко мучаемся ради Бога. Можно подумать, что Богу это очень нужно. Апостол не случайно говорит: «Едим ли мы, ничего не приобретаем, не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор 8:8). Пост в том, чтобы мы смогли понести крест Христов лучше, чем раньше. Ведь аскетика – это не выполнение ряда внешних заданий, а, в некотором смысле, попытка прыгнуть выше головы. Мы же, на самом деле, планку себе понижаем, понижаем, и если бы можно было, мы бы её совсем сняли и сказали бы: ну, как-нибудь само получится, Господь знает, как.
К сожалению, у многих людей в этом мире вера совершенно суетная. Эта вера в «авось», а не в Бога. Ну, как-нибудь должно же всё устроиться? «Всё будет правильно. На этом построен мир». Но вы помните, Михаил Булгаков в своем знаменитом романе вложил эти слова в уста Воланду. То есть эти слова совсем не от Бога, и совсем не факт, что всё будет правильно и хорошо. Если читать Апокалипсис, то там сказано, что вначале будет очень нехорошо. И нам надо понять, что мы не для себя стараемся, что нетрезвенна молитва за наших зависимых близких в таком ключе: «Господи, помилуй их и сделай так, чтобы они не пили, не курили, стали бы хорошими».
Весь прошедший год мы размышляли на тему созависимости, что надо суметь человека принять и в его состоянии греховном – ради того, чтобы он, прежде всего, пришёл к Богу. Не вначале бросил пить, а потом пришёл к Богу, но вначале пришёл бы к Богу, а потом посмотрим. Даже если внешне, может быть, ситуация не сразу изменится, долго не будет меняться. И вот тут нам потребуется терпение – не тупое, не бессмысленное, не «по уставу», а терпение в надежде, без которой ничего не получится.
Будем об этом молиться, дорогие братья и сёстры. Прощение от Бога всем дано как бы авансом. Господь Иисус Христос всех простил на Кресте. В человеческом естестве на кресте был убит грех, исторгнуто жало греха, в воскресшем Христе человек был восставлен к новой жизни. Но весть об этом надо еще донести до другого человека. Вот в чем цель нашего трезвения, нашей молитвы, пусть не очень умелой, не очень вдохновенной. Не надо этого бояться, потому что мы уже вступили на путь соработничества Богу, хождения вслед Христу. Не будем уставать на этом пути, будем друг другу помогать.
Наша вера всё время нуждается в обновлении. Пост и есть время обновления веры, в том числе и через помощь нашим зависимым близким. Очень многое зависит от того, в каком духе мы им помогаем. Пусть у нас будет дух светлый, радостный, трезвенный. Это не значит, что можно всё предусмотреть и никаких ошибок не сделать. Но будем тут же исправляться, не давая себе ни на секунду почить.
Давайте потрудимся и на нашем сегодняшнем собрании. И пусть в наших поминаниях не только в этот день, а и в любой другой не будет уныния. Пусть это будет поминание в надежде, в подъёме духовном – тогда оно будет действенным.
Аминь.
5.03. 2016 г. Александр Копировский
57. И когда они шли, в пути кто-то сказал Ему: «Я готов следовать за Тобою, куда бы Ты ни пошел!» И сказал ему Иисус: 58. «У лисиц есть норы, и у птиц небесных – гнезда, но Сыну Человеческому негде приклонить главу». 59. И другому сказал Он: «Следуй за Мною!» А тот сказал: «Господи, позволь, я уйду и сначала похороню моего отца». 60. Но Он сказал ему: «Предоставь мертвым хоронить своих мертвых, а сам иди возвещать Царство Божие». 61. И еще один сказал: «Я последую за Тобою, Господи, но сперва позволь мне проститься с моими домашними». 62. А Иисус сказал ему: «Ни один человек, который положил свою руку на плуг и оглядывается назад, не пригоден для Царства Божия».
1 А был болен один человек, Лазарь из Вифании, из селения Марии и Марфы, сестры ее.
2 Мария же была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими; ее брат Лазарь был болен,
3 Послали сестры сказать Ему: Господи, вот тот, кого Ты любишь, болен.
4 Услышав это, Иисус сказал: болезнь эта не к смерти, но во славу Божию, чтобы прославлен был Сын Божий чрез нее.
5 Любил Иисус Марфу и сестру ее и Лазаря.
6 А когда услышал, что Лазарь болен, тогда остался Он два дня на том месте, где был.
7 Затем, после этого, Он говорит ученикам: идем снова в Иудею.
8 Говорят Ему ученики: Равви, только что искали Иудеи побить Тебя камнями, и Ты снова идешь туда?
9 Ответил Иисус: не двенадцать ли часов в дне? Кто ходит днем, не спотыкается, потому что видит свет мира сего.
10 А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света в нем.
11 Сказал Он это, и говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.
12 Сказали Ему ученики: Господи, если уснул, будет спасен.
13 Но сказал Иисус о смерти его, а они подумали, что говорит Он о простом сне.
14 Тогда и сказал им Иисус прямо: Лазарь умер.
15 радуюсь за вас, что Я не был там, дабы вы уверовали. Но идем к нему.
16 Тогда Фома, называемый Близнец, сказал другим ученикам: идем и мы, чтобы умереть с Ним.
17 Придя, Иисус нашел, что он уже четыре дня в гробнице.
18 Была же Вифания близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати.
19 И многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешить их в горе о брате.
20 Марфа, когда услышала, что Иисус идет, вышла к Нему навстречу; Мария же сидела у себя в доме.
21 Сказала тогда Марфа Иисусу: Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
22 Я и теперь знаю, что о чем бы Ты ни попросил Бога, даст Тебе Бог.
23 Говорит ей Иисус: воскреснет брат твой.
24 Говорит Ему Марфа: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
25 Сказал ей Иисус: Я – воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет;
26 и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли ты в это?
27 Говорит она Ему: да, Господи, я уверовала и верую, что Ты – Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
28 И сказав это, она пошла и позвала Марию, сестру свою, сказав тайно: Учитель здесь и зовет тебя.
29 Она же, когда услышала, встала поспешно и пошла к Нему.
30 Еще не вошел Иисус в селение, но всё еще был на том месте, где встретила Его Марфа.
31 Тогда Иудеи, бывшие с ней в доме и утешавшие ее, увидев, как Мария поспешно встала и вышла, последовали за ней, думая, что она идет к гробнице, чтобы плакать там.
32 А Мария, когда пришла туда, где был Иисус, увидев Его, пала к Его ногам и сказала Ему: Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы мой брат.
33 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с ней Иудеев плачущих, возмутился духом и пришел в волнение,
34 и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи, иди и посмотри.
35 Прослезился Иисус.
36 Говорили тогда Иудеи: вот, как Он любил его.
37 А некоторые из них сказали: не мог ли Он, открывший глаза слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
38 Иисус, снова возмущаясь в Себе, приходит к гробнице: это была пещера, и камень закрывал ее.
39 Говорит Иисус: возьмите камень. Говорит ему сестра умершего, Марфа: Господи, уже смердит: ведь ему четвертый день.
40 Говорит ей Иисус: не сказал ли Я тебе, что, если уверуешь, увидишь славу Божию?
41 Тогда взяли камень. Иисус же поднял глава ввысь и сказал: Отче, благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
42 Я знал, что Ты всегда Меня слышишь, но сказал ради народа, стоящего кругом, чтобы они уверовали, что Ты Меня послал.
43 И сказав это, воззвал громким голосом: Лазарь, выходи.
44 И вышел умерший, связанный по рукам и ногам погребальными перевязями, и лицо его было обернуто платком. Говорит им Иисус: развяжите его и пустите его идти.
45 Тогда многие из Иудеев, пришедшие к Марии и увидевшие, что Он сотворил, уверовали в Него.
1 Истинно, истинно говорю вам: кто не через дверь входит во двор овчий, а влезает иным путем, – тот вор и разбойник; 2 а кто входит через дверь, – тот пастырь овцам, 3 Ему привратник отворяет, и овцы голос его слышат, и своих овец он зовет по имени и выводит их. 4 И когда он всех своих выгонит, – впереди их идет, и овцы за ним следуют, потому что знают голос его. 5 А за чужим не последуют, но побегут от него, потому что не знают голоса чужих. 6 Эту притчу сказал им Иисус: они же не поняли, чтоб значило то, что Он им говорил. 7 Снова сказал Иисус: истинно, истинно говорю вам: Я – дверь овцам. 8 Все, кто ни приходили до Меня, воры и разбойники, но не послушали их овцы. 9 Я – дверь: чрез Меня если кто войдет, спасен будет, и войдет и выйдет и пастбище найдет, 10 Вор приходит только для того, чтобы украсть и убить и погубить. Я пришел, чтобы жизнь имели и в избытке имели. 11 Я – пастырь добрый. Пастырь добрый душу свою полагает за овец.
|
|
