АА – БТр
Антон Рожков
1.
Было бы несправедливо начинать эту историю с обвинения кого-либо в том, что случилось. Мой друг Тэд (который помог мне войти в АА и найти поддержку в этой программе, прожив целый год без употребления алкоголя) и я, постепенно изучая Большую Книгу АА, пришли к мысли, что алкоголизм может быть, в каком-то смысле, благословением. Если алкоголик нашел в себе силы признать свое бессилие перед зависимостью и осознать, что только высшие силы смогут вернуть его к рассудку, то болезненная зависимость и сознательная абстиненция от алкоголя помогают человеку найти Бога, отвергнутого на пути бессознательного отравления своего сознания и организма, и заручиться Его поддержкой на дальнейшем жизненном пути.
Однако если бы я писал эту историю два года назад, без обвинений не обошлось бы. Я бы, например, сказал, что пью потому, что я из России. Социализация – довольно сложная штука, и уж тем более, если её методами злоупотребляют. Алкоголь – исторически неотделимый элемент в российской традиции. В России средства массовой информации преподносят алкоголь как незаменимого друга русского человека. Народ пляшет от этого принципа и изобретает шутки, рассказывает истории из жизни, связанные с алкоголем, давит на чувство патриотизма и, опять же, традиции. Таким образом, к примеру, школьники (в моем случае) пробуют и начинают пить не только из-за интереса, но и для «поддержания» исконной традиции. Истории, рассказанные друзьями и еще одним лучшим другом современного человека – телевизором – об улучшении самочувствия после принятия пары литров пива, или более профессиональном вождении автомобиля, или сдачи экзаменов в подпитии, создают мифы о волшебных качествах алкоголя. Алкоголь сплачивает людей и помогает мужчине завязывать отношения с самыми красивыми женщинами. Слышали про такое? Наверняка. Рациональное мышление отравлено. Поклонение идолу алкоголя проходит на широкомасштабных пивных фестивалях, студенческих винных или водочных посиделках, сопровождаемых фразами «За Отечество!» или «Ты меня уважаешь?»
За пределами России (в моем случае в Финляндии, США и Канаде) поддержка исконно русской традиции выражалась в питии в огромных количествах по несколько раз в день (это зависит от обстоятельств) в целях поражения сил противника, главным образом психологически. «Мы – русские – пьем больше и круче всех». Если техасцы совершенно спокойно пили чистую водку рюмками, что приводило людей менее подверженных алкоголю в ужас, значит, русские должны пить пиво сразу после водки или выпить пива столько и так быстро, чтобы все таращили глаза и боялись подходить ближе и более не сомневались в абсолютной победе славного русского оружия.
Среди первых традиционных вопросов, которые задавались мне в Штатах и в Канаде, после того как люди узнавали, что я из России, о зиме и Ельцине, шел вопрос о водке. Справки об Анне Курниковой обычно шли следом. Подобные стереотипы часто коробили меня, но я не слишком старался для того, чтобы уничтожить стереотип номер три.
(Если бы я задумался получше, я бы вспомнил, что алкоголь, в конце концов, убил моего деда по отцовской линии. Но я осознаю это только сейчас. Ранее подобный вывод не казался мне чрезвычайно убедительным.)
Тот факт, что я долгое время жил под кровом любящих и заботливых родителей, которые устроили мое детство и юношество как нельзя лучше, не создал для меня определенной защиты и не уберег меня от заражения мифом о магии алкоголя и последующей за этим зависимости от него. Признаться, долгое время я и не думал, что зависим от алкоголя. Зависимость медленно преспокойно росла в моем организме и сознании с того момента, когда я впервые попробовал алкоголь в виде одного маленького глотка шампанского на Новый Год, скажем, семнадцать лет назад. Шаг за шагом потребность в потреблении алкоголя росла, и зависимость наращивала мышцы. Физически здоровье меня не подводило, но я не осознавал, насколько уязвляемым становилось моё сознание. Мне становилось все легче заключать сделки с самим собой по поводу того, пить пиво перед университетом или нет, и стоит ли идти на работу, если в холодильнике еще полбутылки «Мартини», а в голове уже весело шумит. Однако мне казалось, что у меня все еще достаточно крепкая хватка и мне действительно было несложно отказаться от выпивки, если в планах была подготовка к экзаменам. И все же внутренняя дисциплина часто давала сбой, так как благодаря пивным посиделкам я все реже блистал учебными успехами. Для того, чтобы найти больше времени для занятий, я оставлял те малые часы работы, которые с трудом находил, но ситуация улучшалась далеко не всегда. Впоследствии я оставлял работу, потому что меня с неё увольняли, так как я прогуливал-пропивал рабочие часы. Неуспехи в университете и краткий срок работы в том или ином месте перестали быть случайностями и стали традицией.
А выпить я любил, и потому после очередной неудачи доза меня спасала, возвращала в оптимистичное состояние, но с течением времени становилась больше. Питие изолировало от нежелательных вторжений (но и создавало крайне острую негативную реакцию на подобные вторжения) людей, не разделяющих моих увлечений (а потому я их, при желании принадлежать к какой-либо группе, находил все реже.)
Однако случилось так, что моя тяга к алкоголю стала пагубно влиять не только на работу, учебу и отношения с людьми, особенно с обеспокоенными родными, жившими в России, но и на мое здоровье. Заметив за мной не только частую раздражительность и пропуски работы, но и около-суицидальное поведение, один из моих работодателей (еще в США) посоветовал мне обратиться к университетскому психологу. Уже в Канаде, несмотря на частое посещение специалиста, как будто помогавшего мне справиться с растущей по силе депрессией (классическое следствие частых и сильных алкогольных возлияний), я в скором времени умудрился попасть в психиатрическое отделение городской больницы (на три дня) для осмотра специалистами и прохождения лечения депрессивного состояния. Вооружившись таблетками и согласившись с тем, что алкоголь мне не друг (но, видно, полностью не убедившись в этом, уж слишком сильно было для меня влияние алкогольных мифов), я несколько недель удерживался от выпивки, но принятие антидепрессивных лекарств угнетающе действовало на меня. Например, развивалась сонливость и слабость не ко времени. Выход же я усматривал лишь один.
Оглядываясь сейчас назад, я вижу, что лечить алкоголем депрессию и противостоять побочным эффектам лекарств, лечащих депрессию – это полный идиотизм! Но в то время мне так не казалось. Тем не менее, с течением времени прежняя раздражительность и растущая депрессивность (и сильная утомляемость при больших объемах заданий в университете) подкрепилась спонтанным поведением в независимости от обстоятельств. Я очень плохо помню, что именно повлияло на мою деструктивную выходку в начале апреля 2003 года (когда я уже несколько месяцев учился в Канаде), но помню, что не было ничего конкретного, что могло бы заставить меня после завтрака сначала выпить 0.3 литра виски, затем два литра пива, а потом разломать бритву и «построгать» себе руки лезвием в своей комнате в общежитии. Важные кровеносные сосуды задеты, к счастью, не были, но крови было достаточно. В какой-то момент я смог найти в себе силы взглянуть на ситуацию со стороны и перевязал порезы. Возможно, для меня было бы лучше успокоиться и лечь в постель или позвонить кому-то. Однако из-за сильного опьянения и возросшей благодаря ему депрессии, я не нашел ничего лучше как отправиться к старшему по этажу (с которым у нас были приятельские отношения, но который все же выполнял серьёзные организационные обязанности). Узрев моё состояние, он незамедлительно отвез меня в больницу, где мне промыли и перевязали порезы, а потом, так как из-за моего нетрезвого состояния в больнице меня оставить не разрешили, – отвез меня в детокс-центр, где я мог бы попросту проспаться среди таких же нетрезвых или попросту бездомных личностей. Вернувшись оттуда на следующий день, я обнаружил, что колледж не может мне позволить проживать более в общежитии. Со стороны моих родителей пришла идея вообще поехать домой в Москву, что и было сделано.
2.
Спустя полгода я вернулся в Канаду, в тот же университет, подписав документы, удостоверяющие, что в течение проведения времени в Москве я посещал психиатра, который предписывает мне и в дальнейшем посещать специалистов этой области; что я не принимал алкоголя в течение двух месяцев и что я обязуюсь воздерживаться от употребления алкоголя в течение моей учебы в данном учебном заведении. Проживая в общежитии с соседом (у которого, как оказалось в самом конце семестра, тоже были проблемы с алкоголем, и именно поэтому семья отослала его в институт) я ходил на встречи с психологом из государственной службы ААДАК и психологом института. Эта помощь и присутствие другого человека в комнате общежития (тогда как раньше, до отъезда из Канады, я проживал в комнате один), а также романтические отношения с одной из студенток, как мне казалось, оказывало благотворное влияние на мое воздержание от алкоголя. В конце концов, к завершению этого семестра я не прикасался к алкоголю уже около пяти месяцев.
Полагаю, что именно этот задор (отсутствие неуёмной тяги к алкоголю и пять месяцев трезвенности), а также перерыв в учебе на лето и, соответственно, смена жилья – съём квартиры и проживание в одиночестве, – даже при постоянном общении со своей девушкой повлияли на моё возвращение к выпивке. Я получил работу, после которой была масса свободного времени, и это время надо было как-то убивать. К тому же, у меня было ощущение, что если я продолжительное время был способен воздержаться от алкоголя, то неудержимого запоя больше не случится, даже если начну снова понемногу «с чувством и расстановкой» употреблять легкие спиртные напитки. Я очень ошибался, ибо как только я влил стакан светлого пива в рот в конце мая 2004 года, моё пьянство началось, как будто и не было перерыва, так как моя зависимость никуда не ушла, а просто спокойно отдыхала и ждала своего часа.
Непрекращающиеся разногласия с подругой, неувязки с работой и в последующем времени – стресс, вызванный учебой, были, несомненно, так или иначе, связаны с алкоголем, а ведь алкоголем-то я и старался их лечить! В конце концов, моя девушка, с которой у нас к тому моменту был очередной разрыв, узрев однажды мои тяжелые состояния, заявила мне, что ААДАК (в который я не переставал ходить) не помогает мне, потому что я все равно после коротких перерывов возвращаюсь к алкоголю. По её мнению, мне стоило обратиться в АА, так как она слышала много хорошего про эту программу. Это был не первый раз, когда я слышал про АА. По возвращении в колледж после поездки в Москву я возобновил встречи с психологом в институте и до того, как появилась идея записаться на встречи с ААДАК, она посоветовала мне обратиться в АА. Она упомянула, что это очень действенная программа, которая помогла бы мне бросить пить, однако добавила, что у меня может возникнуть проблема с признанием себя алкоголиком, которым я действительно себя не считал. К тому же, я страшился организаций и того, что меня втянут в какой-нибудь культ. Мне казалось, что есть путь полегче, что ситуация небезнадежная, что я и сам могу справиться. Однако же, это было не так. Я заключал соглашения с самим собой и удерживался на плаву на неделю, не больше, и мое сознание никогда полностью не трезвело. Поэтому, прислушавшись к мнению подруги, я, спустя девять месяцев, решил все же опробовать АА. Просмотрев в рамках встречи в ААДАК фильм «История Билла», посвященный началу АА и запасшись расписаниями встреч в городе, я отправился на встречу АА в Клубе Алано.
Нельзя, пожалуй, сказать, что первый блин был комом. С собрания я ушел с тем чувством энтузиазма, которое накатывало на меня после очередного, обычно кратковременного, увлечения; однако в этот раз я ясно чувствовал, что это для меня важно больше, чем когда-либо. У меня перед глазами было доказательство того, что большое количество человек может завязать с алкоголем, если поймет необходимость этого. Если в первый раз я пришел в Алано Клуб с сомнением, имея, так сказать, «рекомендации лучших собаководов», но плохо представляя себе, что из себя представляет собрание трезвеющих алкоголиков, да еще и анонимных, то, встретив некоторую поддержку со стороны членов, мне захотелось остаться. К остальным плюсам можно отнести то, что я не пил все те три недели, на которые меня хватило ходить на собрания, я получил лучшее представление о собственной зависимости не как о грехе и неисправности, а как о болезни, которую можно излечить. К тому же ко мне вернулась моя девушка, ее вдохновил мой энтузиазм (расстались мы в основном из-за того, что алкоголь был мною более любим, чем она, и никогда не действовал мне на нервы!), и она очень активно поддерживала мои начинания в борьбе с собственным пьянством.
Однако были и минусы. Во-первых, я плохо понимал ситуацию с 12-ю шагами, не понимал, главным образом, почему они так важны. Я думал, что на собраниях мы посидим, поболтаем про жизнь, и если мы станем «не разлей вода» друзьями, то сам черт нам не будет страшен. Однако признания людей в своих грехах в форме монолога, прочтение «шагов» и молитв указали мне, что это скорее напоминает церковную школу, что меня не привлекало совсем. К тому же, несмотря на то, что все приходящие на собрания были людьми открытыми и явно предлагали свою помощь в изучении шагов или, скажем, объяснении миссии АА, я им мало доверял, так же как мало доверял кому-либо ещё. Было трудно поверить, что на Западе еще есть организации, в которых кто-то согласен помочь бесплатно, более того – согласен сидеть с тобой до полуночи, тратя свое время, разбирая «шаги» и принципы трезвения.
На одном из собраний, когда мне дали слово, я заявил, что мне, в сущности, нравится программа. Я не следую «шагам», но это неважно, потому что я уже целых три недели не пью и меня даже не тянет, и мне радостно ощущать, что я не отношусь к тем горлопанящим молодым людям, бредущими, шатаясь, из баров в два часа ночи, которых я вижу, возвращаясь с работы. После собрания, когда я уже было отправился домой, один из членов АА подбежал ко мне и сказал, что я могу совершить большую ошибку, если буду столь самоуверенно считать, что «шаги» неважны. Он привел пример из собственной жизни и умолял меня прислушаться к его словам. Именно тогда в первый раз в отношении АА в моей голове пронеслась мысль: «черт, секта!» Это был последний раз, когда я был в Алано и на АА-собраниях вообще в течение последующих семи месяцев. Уж слишком часто вспоминался случай, когда я пришел на третье собрание, и было всего шесть человек, и заседание начал явно нетрезвый человек. Я видел, как его слегка пошатывало, и думал: «У них ведь нет никакой организации! В противном случае как бы они допустили нетрезвого члена в спикеры!» В тот вечер я ушел по прошествии десяти минут в смятении. Когда я вспоминал об этом и остальных вещах в порядках АА, которые приводили меня в недоумение, я говорил себе: «Я выберусь сам без вашей мирной головомойки!»
3.
Казалось бы, мне не о чем было беспокоиться. Моя подруга была рядом, возвращаться к пьянству мне не хотелось, учеба шла нормально, работа (вечерние часы, часто до закрытия) в ресторане была тяжелой, но она приносила неплохие для студенческих нужд деньги. Однако пришло время для непредсказуемых срывов в отношениях с моей девушкой, и вскоре произошел её стремительный отъезд в Европу. Отреагировал я бурно – коротким запоем, который помог мне в очередной раз потерять работу. Правда, мне довольно быстро удалось найти работу в институте и не бросить учебу. Дела как будто опять пошли неплохо, но закупаться то пивом, то вином по истечении рабочего дня становилось нормой. Сейчас я вспомнил фразу из одного российского комик-шоу, историю про иностранного пьющего гостя, навестившего вечеринку в русской компании. Он не мог понять, почему, по мере того как водка заканчивалась, собутыльники за ней бегали в магазин. Ключевое слово – бегали. Я тоже бегал за вином, так как поглощал я его с безумной скоростью. В двадцати минутах ходьбы от моего дома находился винно-водочный магазин, который, один из немногих, закрывался в два ночи (обычно эти магазины закрывались в 10–11, и по выходным в – 12). Если, прибегая (помните ключевое слово!) к нему за 15 минут до закрытия, я обнаруживал, что огни уже погашены, единственное что я чувствовал, это дикую ярость или отупевшее отчаяние.
Похмелье, рвота, головные боли, рези в желудке или странный холод в груди, ночные кошмары и холодный пот, неуверенность в своих способностях в колледже и быстрая утомляемость на работе, в конце концов, незначительные, но реальные проблемы с законом и вечный финансовый вопрос – все это заставляло меня задумываться о том, как бросить пить. К этому моменту я уже не ходил в ААДАК несколько месяцев, потому что потерял веру в его действенность. Однако я ничего не предложил себе взамен, я попытался бросить один, заручившись поддержкой психолога в институте, рассчитывая исключительно на присутствие силы воли. «Если не смогу не пить одну неделю, то я не воин!» По прошествии недели в трезвенности посредством подготовки к промежуточным экзаменам и посещения спортзала, лозунг незначительно изменялся: «Если выдержал неделю трезвым, то смогу и вторую, а иначе не воин!» Третьей недели не случилось. Сразу после тяжелого телефонного разговора с бывшей (настоящей?) подругой из-за рубежа, у которой так совершенно получалось резать по нервам, у меня произошел срыв с дистанции и падение в депрессию. Воин впал в уныние, сдулся и нажрался. Понятное дело, на следующий день было похмелье, а вместе с ним неугасаемое чувство вины и свидетельство подрыва самоуважения.
Я понял, что один просто не смогу – желание бросить было сильно, но скорость нахождения компромисса и мощь падения были сильнее. Однажды я даже собрался и отправился на собрание АА. Алано Клуб уже переехал, и я пошел на собрание, которое, как ни странно, было совсем у меня под боком. Уйти оттуда через двадцать минут по причине страшного занудства собравшихся мне не позволило появление женщины, которую я встречал в Алано. Проёрзав целый час, я, наконец, подошел к ней, мы побеседовали, и она сообщила мне, что будет еще одно собрание на следующий день в этом же месте в десять часов, и мы могли бы поговорить после него. Когда я явился в десять часов к назначенному месту, собрания не было. Оно начиналось лишь через три часа, в то время когда я должен был быть на работе. Дальше случилось то, что обычно и случалось. Я позволил себе пасть духом, разозлиться на необязательность людей в целом и, придя с работы, сделал, сами знаете что.
Уже несколько месяцев у меня над обеденным столом висела бумажка с телефоном службы психологической поддержки при главном городском университете. Я несколько раз звонил туда в случае сильных неврозов и беседовал с консультантами. Это помогало: успокаивало и придавало сил для борьбы с самим собой. Позвонив туда в последний раз, я услышал совет сходить в АА, причем не завтра или на следующий день, а прямо сегодня, пока есть время. Последовав этому совету, как бы банально это ни звучало, я сделал весомый шаг к постепенному перерождению.
4.
Спасло меня не просто посещение Алано Клуба (новый адрес которого я с помощью психолога откопал к шести часам и к восьми отправился на встречу), а собственно встреча, которая случилась в его стенах. За столом сидела компания из шести человек, из которых трое помалкивали; четвертый, пожилой индеец, битых двадцать минут (собрания АА в основном проходят в течение одного часа) плакался на жизнь, а пятый (я!) за пять минут хмуро пробурчал историю своей жизни и стиснул зубы. Когда дошла очередь до крупного невысокого мужчины, жизнерадостно попивающего кофе из пластмассового стаканчика, на собрание обрушился шторм. Этот товарищ с потрясающим энтузиазмом рассказывал и о себе, и о силах, довлеющих над алкоголиками, про душевное и физическое расстройство, и т.д. «Тэд, алкоголик!» (как он представился), казалось, не был никаким алкоголиком, он больше смахивал на страхового агента, учуявшего большую удачу. Сидеть рядом с ним было небезопасно, я чувствовал, что меня может в любой момент унести из комнаты взрывной волной его душевного подъёма (или вихрем его тяжелого кашля курильщика).
По окончании встречи, после того как мы взялись за руки и произнесли молитву, God’s Prayer (в русском варианте, «Отче Наш»), я вышел из клуба и уставился на дорогу. Мне стоило бы завязать отношения хотя бы с одним из этих людей, чтобы остаться в программе и понять, как она работает. Но мне было трудно чисто психологически преодолеть этот барьер. «Тэд, алкоголик!» сделал поистине джентльменский жест, предложив свои услуги.
– «Вы увлекаетесь музыкой?» – спросил он, затягиваясь сигаретой и предлагая другую мне.
– «Да», – ответил я, принимая сигарету и прикуривая от его зажигалки. – Именно поэтому я здесь!»
Тэда этот ответ, казалось, ошеломил. Тогда я объяснил, что рок-н-ролл не только подарил мне очарование музыки, но и заморочил мне голову мифами о привлекательности деструктивных действий, одержимости сексом и пьянстве.
Из его знавшего лучшие времена маленького джипа армейского типа я вылез только через полтора часа. Голова раздувалась от информации, не новой, но по-другому изложенной и потому ошеломляющей. Тэд, не пьющий с помощью АА уже 19 лет, оказался человеком крайне дружелюбным, на мозги людям капать не любил, но, как он сказал, пришло его время отдавать долги, и теперь он помогает другим, как когда-то программа помогала (да и сейчас помогает) ему. Мы расстались на том, что на следующий день едем на две АА встречи и на том, что к первой встрече я должен выполнить домашнее задание, данное Тэдом.
В сущности, домашнее задание состояло в анализе собственного поведения и ворошения памяти для прохождения первого шага программы Анонимных Алкоголиков (чему я более чем полгода не уделял никакого внимания). Оно состояло в том, что я должен был сделать анализ того, как алкоголь повлиял на мою жизнь: «за» и «против».
Утверждений «против» оказалось больше, что, по заверению Тэда, подтверждало (и за ним я подтвердил это сам) что я был зависим от алкоголя и не мог контролировать собственную жизнь. Это изложение первого «шага» АА, с которого и начинается лечение алкоголика. Вторым и третьим шагами было признание Бога (как каждый его понимает) как единственной силы, способной вернуть алкоголика к трезвенности и рассудку, и сложение сил и воли алкоголика к ногам Бога и его заботе о человеке.
Я стал проходить шаги и ходить на собрания, часто с Тэдом. Первые тридцать дней я, как каждый вступающий в программу, считался новоприбывшим, и на каждом собрании спикер просил кого-нибудь с большим стажем трезвенности ознакомить меня со своим опытом пребывания в АА. По истечении первого месяца я, по словам Тэда, из новоприбывшего превратился в рядового члена АА. Мой организм восстановился от алкогольной интоксикации, и теперь предстояло восстанавливать сознание. «Шаги» уводили рядовых дальше.
Собрания АА проходят каждый день одновременно в разных местах в большом городе вроде Эдмонтона, и уж тем более в таком городе как Москва (другое дело, что в России эти группы не так популярны, как на Западе, где они чуть ли не независимая часть культуры). В одном месте, как, например, в Алано Клубе, собрания могут проходить три раза в день. В этом случае для заинтересованного в программе человека есть возможность посетить собрания до или после работы или во время обеденного перерыва. Собрания длятся около часа и начинаются с прочтения присутствующими «шагов» и «традиций» в Большой Книге или с плаката на стене. Затем староста, избранный на отдельное собрание, оглашает, с согласия присутствующих, тему для обсуждения. Постоянных старост на собраниях АА нет, им может быть каждый желающий; я сам выполнял эту функцию пару раз (в собственно функции старосты входит распределение чтений между посетителями, учет присутствующих в тетради для собраний, организация собрания и сбор пожертвований в конце собрания.)
5.
Через некоторое время после нашего знакомства Тэд заявил мне: «Ты знаешь, что есть два типа пьющих людей? Да, есть общественные выпивохи и есть алкоголики. «Общественники» могут тяпнуть пару рюмок за компанию и потом не пить несколько недель, так как не испытывают потребности. «Алкаши» не могут ограничиться малым количеством принятого и мучаются чисто физически, если не могут опрокинуть сто грамм наутро после того, как напились «в хлам». Однако алкоголики делятся на два типа. Они называются номер Два и Три (тогда как «общественники» – это номер Один). Номер Два страдает сильно, но под давлением общества – семьи или работы или в результате медицинского вмешательства – все же может завязать на продолжительный срок, а то и совсем. Что же касается номера Три – большинство алкоголиков этого типа не выживают. В «Большой Книге» в самом начале есть глава, называющаяся «Мнение врача». В ней, от лица реально существовавшего эскулапа-специалиста, обследовавшего за свою карьеру множество алкоголиков, говорится: что бы ни пробовали врачи в отношении их излечения, ничего не помогало! Абсолютно ничего! Этот тип пьющих людей признан неизлечимым и безнадежным! Представляешь – врач-специалист такое заявляет!»
Как повествует далее глава «Мнение врача», специалист, к своему изумлению, убедился, что неподдающиеся лечению в его клинике больные алкоголизмом, тем не менее, находили путь к трезвенности и кардинально менялись. Он ознакомился с их методами излечения и после активно советовал лечащимся у него алкоголикам применять их для полного выздоровления.
– «Полного выздоровления! – заявил Тэд. – Да, происходило это благодаря системе 12 Шагов. Именно номерам Три – прямая дорога в АА (или в могилу!)».
На вопрос как излечиваются алкоголики, вступающие в АА, ответ был стандартным: читайте Большую Книгу (написанную первой сотней людей, с помощью принципов АА излечившихся к концу 1930-х годов от алкоголя), ходите на собрания, найдите спонсора (человека с большим сроком трезвенности, способного поддерживать вас как консультант) и выполняйте «шаги». Для Тэда этого было недостаточно. У него была своя идея, как помочь людям с зависимостями (причем не только алкогольной). По прошествии солидного срока и прохождения шагов Тэд начал отдавать «долги», как это предлагает Большая Книга: «помогать тем алкоголикам, которые все ещё страдают». Идея пришла свыше. За несколько лет до вхождения Тэда в АА ему было откровение, что он найдет силы полностью справиться с пьянством, обрести новую жизнь и, дабы помочь себе и другим, страдающим так же как и он, он должен писать песни, рассказывающие о его собственном опыте. С помощью песен люди смогут лучше понять самих себя, каким образом они потеряли покой, пристрастившись к выпивке, осознать, что они не одни в своих горестях из-за алкоголя; что они не ошибка цивилизации и что они способны, если действительно захотят, найти выход из ситуации.
Что же касается содержания песен, то песни были о самом Тэде, о его жизни, моральном крахе, восстановлении духа и пути к излечению. Каждая из композиций (которых впоследствии накопилось 12 штук, и к лету 2006 года они были собраны для выпуска компакт-диска) не только описывала важный этап жизни Тэда, но содержала послание к людям с зависимостями, у которых никогда не было возможности взглянуть на свой образ жизни со стороны, которые никогда не верили, что могут жить по-другому и постоянно пребывали в противостоянии по отношению к обществу, никогда их не поддерживавшему. Они могли бы найти его историю похожей на свою собственную, ибо он считает, что люди с зависимостями (например, алкоголики) считают себя людьми уникальными и ни на кого своими душераздирающими историями жизни не похожими. Однако это не так – и подход к алкоголю, и страдания, испытываемые от алкогольной зависимости, у алкоголиков очень похожи. Очень многие из людей с алкогольной или наркотической зависимостями не были оценены обществом – родителями, друзьями, работодателями, а у кого-то из нас было ужасное детство (или не было собственно детства совсем). Многие в лице алкоголя нашли лучшее лекарство, средство для побега от пугающей реальности. Так, в определенной мере, было у меня. Именно так случилось у Тэда. У нас у всех могут быть разные истории, но если мы не «общественные выпивохи», а алкоголики, то, в конце концов, наши истории развиваются по очень похожему принципу.
Пару месяцев я, по просьбе Тэда, сочинял текст, более полно развивающий концепцию песен, который мог бы быть вложен в буклет для промоушена продажи дисков. Однако вскоре Тэд решил, что из-за нехватки финансов на данный момент письменный проект придется временно заморозить. Тем не менее, мы остались друзьями и, в некотором роде, всё же коллегами, так как накануне моего отъезда в Москву Тэд спросил, смогу ли я помочь ему распространять демо-кассеты с песнями «Дабл Эй Пипл» в столице. Последняя идея меня не особенно впечатлила, поскольку я совершенно не представлял себе как это осуществлять. С одной стороны, была возможна связь с московскими англоязычными собраниями АА. А с другой…
… По мере моих сборов я все больше общался с моими родителями в Москве, вошедшими к тому времени в Преображенское содружество малых православных братств и рассказавшими мне о братстве «Трезвение», существующем в рамках этого Содружества. Я не совсем ясно понимал, чем информация об опыте этого братства мне может оказаться полезной, но решил не упускать возможность знакомства с иными методами трезвения, ибо каждый опыт мог оказаться мне полезным.
6.
– «Если вы, ребята, умудряетесь оставаться непьющими алкоголиками в Москве, то эта программа действительно работает!» Именно это я в качестве полушутки заявил на собрании англоязычной АА-группы «Даунтаун» в Москве через пару недель по приезде в Россию. С одной стороны, мне и так хорошо было известно, что программа работает. Но с другой стороны, мысли о том, как начинались мои алкогольные похождения, не давали мне покоя, куда бы в Москве я ни отправился. Про мощную рекламу и доступность приобретения алкоголя в столице и говорить не нужно, а ведь именно эти два фактора, на мой взгляд, помогали данной пагубной зависимости распространяться среди современного общества. Перед глазами то и дело мелькали мамаши с колясками и пивными бутылками в руках. Социализация… попустительство… Тот факт, что АА представлена в Москве очень сильно (есть собственный сайт в Интернете и куча групп), радовал. Но что-то стало постепенно меняться в моем взгляде на АА за несколько недель до отъезда в Россию и по мере посещения программы в Москве. Мне стало понемногу казаться, что АА (именно АА в целом, а не система «шагов»), в определенной мере, заходит в тупик. Попытаюсь объяснить, каким образом.
На собрании АА, собравшись в кружок, сидят около десяти человек и говорят о своих проблемах. Именно это в первый раз отпугнуло меня от АА. Десять людей поочередно рассказывают о своих падениях и взлетах, запоях и выздоровлении, и почти каждая речь начинается словами: «Когда я в первый раз пришел в эти стены, мне казалось, что все это большая шутка…» На собраниях эти люди могут изучать Большую Книгу АА или читать Большую Книгу и сравнивать истории «Первых 100» со своими, но обычно случается так, что в какой-то момент их монолог опять превратится в песнь человека, копающегося в своем прошлом. А это может тянуться крайне долго и скучно и может довести до белого каления, потому что таких людей на собрания АА приходит много. Собрание поддержки из общения превращается в череду признаний.
Хотя, пожалуй, я немного загнул. Слово «беседа» не подходит к собраниям АА. Здесь ключевое слово – «монолог». Обсуждений на обычных встречах (Собраниях) не происходит. Здесь должен быть активный спикер, ведущий, который мог бы остановить человека, перекрывшего лимит времени, или который мог бы варьировать темы обсуждения. Но и с этим нечасто везет. Сейчас, оглядываясь на целый год, проведенный в АА, я чувствую, что атмосфера на встречах застаивается. Чуть ли не каждый раз на собрании мы ходим по кругу. Бывает так, что мы с Тэдом едем на собрание и придумываем тему для обсуждения, чтобы каждый по очереди высказался. Но обычно это происходит крайне вяло. К тому же, все эти обсуждения никогда не выходят за рамки раз и навсегда заданной темы. Конечно, возможно, они заставляют нас лучше относиться к самим себе или друг другу.
Ведь есть люди, которым поговорить не с кем о своей проблеме с алкоголем, и даже прохождение шагов со спонсором не удовлетворяет их естественной потребности общения. Но с другой стороны, каждый раз, когда кто-то из моих знакомых заговаривает, я вижу его не тем, кого я знал все это время, а тем, каким встретил его в первый раз, с такой же опухшей от неудач физиономией. Потому создается впечатление, что мы не так уж далеко ушли от своих проблем.
У нас есть возможность поговорить о том, что мы не успели сказать друг другу на собраниях, но обычно это превращается в обсуждение Шагов. А ведь у каждого человека должна быть возможность высказаться на собрании. Случается, что у вас стресс на работе или ссора в семье или что-то еще, и вам необходимо поделиться этим с людьми, пришедшими за тем же. Я помню, как у меня один раз наболело, и было желание высказаться. Но я не мог сделать этого три собрания подряд! То не дошла очередь, то кому-то было важнее высказаться, и я отдал время в его пользу и т.д. Бывает так, что спикер может закончить собрание на пять минут позже, потому что печется о своем, а не групповом, благе.
Есть пара способов решить эту проблему стагнации. Первый – детальное изучение Большой Книги АА. Под этим понимается наполовину забытая традиция АА, согласно которой анонимные алкоголики должны изучить Большую Книгу для полной реабилитации – исцеления от алкоголя. Ранее эта традиция была широко распространена среди членов АА. Книга, как я упомянул ранее, была написана первыми членами АА (сто человек), изучив принципы Книги, они исцелились от тлетворного влияния алкоголя на свое сознание и поставили задачу для последующих за ними изучать Книгу. Для полного усвоения материала преподаватель остается с учеником наедине и объясняет принципы зависимости, каким образом алкоголь влияет на сознание человека и как сознание меняется по мере его отравления, и как прийти к выздоровлению сознанию алкоголика. Этот принцип изучения Большой Книги называется «booking».
Второй способ – начать свою собственную или влиться в чью-либо еще Группу. О Группах я говорил ранее. Их члены, что самое важное, могут сами задавать себе темы для обсуждения и планировать их во времени. Собирающиеся в Группах не бегают по кругу все время, начиная с Первого Шага, не двигаясь вперед. У Тэда и Клэр была идея создания Группы, которая, помимо общения, рассмотрения Шагов и изучения иных взглядов на Шаги (существовали аудиозаписи исколесивших США членов АА, читающих лекции по прохождению Шагов) занималась бы вышеупомянутым детальным изучением Большой Книги. Тэд пригласил меня вступить в Группу. Но, к сожалению, дальше, чем два собрания, мы не зашли, так как возникли проблемы с организацией времени каждого из нас.
Именно по причине осознания определенной стагнации АА (несмотря на то, что мы с Тэдом уже начали «букинг»), когда мои родители в очередной раз напомнили мне о братстве «Трезвение», о котором я к тому времени уже слышал, но ровным счетом ничего не знал, я, будучи в определенном плане консервативным и тяжелым на подъём человеком, решил все же разведать, какие ещё есть методики избавления от алкоголизма, и насколько гладко это проходит у других. Мне удалось встретиться с Александром Михайловичем Копировским, сопредседателем этого братства, с его помощью поприсутствовать на собраниях братства и получить нужные сведения как о его работе, так и о жизни (что, как мне в первое время казалось, было вовсе необязательно).
Итак, аббревиатура «БТр» означает «братство “Трезвение”», и члены этого братства называют свою программу «традиционным аскетическим православным христианским путём». Они утверждают, что человек, избавляющийся от какой-либо пагубной зависимости (например, алкоголизма), следуя пути БТр, способен избавиться и от всех пагубных зависимостей. Таким образом, БТр не просто дает человеку жить в трезвости, но направляет его к жизни в трезвенности (осознанию греха и свободе жизни без греха). Человек не меняет зависимость на менее тяжелую (с алкоголизма на курение, как это часто происходит в АА), а избавляется от зависимостей в целом.
БТр поддерживает тесную связь с Преображенским содружеством братств, а также с Московским Свято-Филаретовским православно-христианским институтом (СФИ), преподающим православное богословие в качестве второго высшего образования, в помещении института оно проводит свои общие собрания. БТр не просто проводит свои встречи, но и совершает поездки в отдаленные края России для знакомства с другими общинами, давшими пожизненные обеты трезвенности.
В то время как АА, хотя и созданное частично на основе христианских принципов, не имеет четкого образа и знания Верховного Божества, БТр – это чисто христианская группа, мировоззрение и принципы работы которой основаны на православной вере.
В БТр может вступить страдающий от алкогольной и/или табачной зависимости член братства – человек, прошедший предварительную православную катехизацию (соответственно, только православный, так как работа БТр основана на традициях православного христианства). В этом главное отличие БТр от АА, куда могут вступать представители различных вер, христианских конфессий, а также неверующие. Потому что АА верит, что человек, следующий по пути АА, может излечиться только с Божьей помощью и, так или иначе, найдет путь к Нему. К тому же, учитывая гибкую формулировку третьего «шага» АА – «Бог, как мы понимаем Его» – человек, не осознавший четко свою конфессиональную принадлежность, может начать свой путь к Богу и исцелению, не задаваясь вопросом, к какой религии он относится. Этот вопрос может сам разрешиться по мере продвижения вперед, и выбор человека зависит лишь от самого индивидуума.
БТр использует не систему «12 шагов» (как АА), но обеты – временного или полного воздержания от алкоголя, курения, питания не более двух раз в день и некоторые сугубо церковные обеты, связанные с молитвой и богослужением, благословлённые духовным попечителем братства – священником Георгием Кочетковым. Также братство «Трезвение» призывает братьев и сестер к общим молитвам и молитве друг за друга. Катехизация является одним из обязательных условий для вступления в братство, ибо только пройдя его, человек может окончательно установить свои отношения с Богом и с Церковью и в полноте ощутить свою ответственность за собственные поступки и поступки своих братьев.
Общее собрание БТр происходит раз в месяц, а его подгруппы встречаются по своим расписаниям, один–два раза в месяц.
Именно потому, что в БТр членов принимают по строго определенной системе (заявки на членство имеют форму прошения на имя духовного попечителя), собрания состоят из известного числа людей, их члены хорошо знакомы друг с другом. На общих собраниях перед началом заседания проводится перекличка присутствующих. День и время определены заранее.
В отличие от БТр, в АА нет процедуры принятия в члены. На собрания может придти как любой член АА из другого округа или города, так и человек, пришедший впервые (страдающий от алкоголизма, желающий бросить пить), и возвратившиеся бывшие члены, ранее «сорвавшиеся». На собраниях АА не составляется списков присутствующих (за исключением первых имен выступивших). Однако существуют так называемые Группы АА, которые включают оговоренных заранее людей, организовавших группу, работающих по оговоренным правилам над определенными задачами. Таких Групп меньшинство, в основном преобладают обычные Собрания.
БТр выпускает собственную газету (листок в 4-8 страниц), выходящую примерно раз в 2 месяца, включающую новости братства, поездки или паломничества его членов, их заметки и статьи, тексты проповедей и бесед духовного попечителя и отрывки из докладов о принципах трезвения, сделанных на общих собраниях.
И все же, несмотря на то, что при знакомстве с БТр создается видимость организации действий АА, благодаря наличию принципов работы и деления на группы, в АА нет того, что присутствует в БТр. Это фактор общинности, которого, к примеру, протестантизм избегает, а РПЦ не может привить. В АА же реального единства, за исключением единой проблемы, нет.
Собрания БТр бывают общими, желательными для всех его членов (братьев и сестер, как они называют себя по церковной традиции). БТр делится на группы, которые по принципу организации и работы схожи с Группами АА. Рассматривая заранее выбранные темы (обычно – обсуждение прочитанного на встрече доклада), члены БТр не «зацикливаются» на принципах трезвости, но рассматривают, прежде всего, возможности моральной и духовной трезвенности. Например, на собрании 1 июля 2006 года, на котором я присутствовал, был зачитан доклад «О борьбе со злом», основанный на книге религиозного философа Н.О. Лосского «Условия абсолютного добра», после которого произошло обсуждение темы добра (и что под ним понимается), происхождения зла, вред гордыни, проблемы отказа от насилия и необходимости борьбы с человеческими страстями. На встрече группы БТр Сергея Шинкевича 17 июля состоялась дискуссия по прочитанному докладу на тему правды, доверия и достижения согласия, как это описано в Библии, и о разнице в понимании этих ценностей в Ветхом и Новом Заветах.
7.
Как мне это видится на основе бесед с Александром Михайловичем, Содружество братств, на основе которого и создан БТр, собирается создать новый тип человека, который был бы набожен и потому – свободен от влияний мира сего. Может возникнуть вопрос: «А разве это не подходит под определение обычного христианина? В чем особенность Содружества?» Как мне кажется, оно выступает за «инаковость», отличие этой группы православных христиан от всех других. Содружество, по сути, борется с «домашним, удобным» христианством, как это называл Лев Толстой.
Другими словами, в то время как христианство в своей первоначальной ипостаси должно было противостоять остальному миру, отрекшемуся от Бога и лежащему во зле, «одомашненное» христианство (то, каким оно стало благодаря многовековой эволюции), избранное нынешним миром, не имеет почти ничего общего с осознанием святости и человеколюбия. Люди настоящего времени, называющие себя христианами, не имеют опыта вхождения в общину и лишь ходят, как по уставу, в церковь, плохо себе представляя, для чего это собственно нужно (или для создания «контракта» с Богом, в котором каждая из сторон имеет свои права и обязательства перед другой стороной).
Несомненно, среди нынешних христиан есть разные люди, с разным подходом и опытом осознания духовности, но в большинстве своём они не допускают идеи, что должны пожертвовать свои жизни, когда Бог потребует этого. А ведь это один из основных принципов христианства! Возможно, вышеозначенное большинство верит в Бога и имеет представление о заповедях, но их вера заканчивается по истечении воскресной службы, а молитва во благо и процветание самое себя видится им как достаточное условие для спасения. Содружество выступает за обратное. Оно считает, что по-настоящему верующие люди должны осознавать, что именно является верой. Поэтому в основе и лежит длительная (до 1,5 лет) катехизация, а затем, для желающих, и учеба в СФИ – богословском институте, где люди изучают корни и развитие важнейших постулатов христианской мысли.
Катехизация – одни из основополагающих принципов работы Содружества и СФИ, как я понимаю, является постижением знания базовых идей христианства, понимания греха, спасения и заповедей и осознания сущности и задач православной христианской общины. Пройдя ее, человек понимает (пусть лишь частично) истинное значение миссии христианства в оригинале.
Иногда мне кажется, что я знаю о христианстве больше, чем многие «одомашненные» христиане. Однако, несмотря на то, что многие аспекты жизни, которые защищает СФИ, имеют определенный здравый смысл, больший, чем то, что отстаивает и предлагает современному человеку сей мир (опять-таки, лежащий во зле), я, тем не менее, не будучи христианином, не могу согласиться с идеей Христа как Сына Божьего, пришедшего спасти человечество принесением Себя в жертву, воскресшего и т.д.
Время от времени мне кажется удивительным, как много славы поют Богу братья (и сестры) в Содружестве. Создаётся впечатление, что вера и надежда ведёт их к абсолютному поглощающему единению с Богом. Удивительно для меня это по той причине, что я не могу понять, как это возможно. С одной стороны, замечательно, что есть путь единения с Высшей Силой, убежище в сегодняшнем мире разрушения, коррупции и несчастий, способное разрастись в размерах и однажды охватить весь мир. С другой стороны, для меня лично в это трудно поверить, и именно это пока что удерживает от постижения той же идеи в изучении «букинга» в АА. Вполне возможно, это лишь до поры до времени.
Канада – Россия
Отрывки из книги проф. И.М. Громогласова «Московские трезвенники». М., 1913.
