Михаил Калинин. Без названия

*  *  *
…сколько раз я бросал

а потом опять возвращался 
и вновь подбирал доступное забытье —

желчь с уксусом в бумажной или стеклянной таре
благословенный дурман
милосердную анестезию

ты же видишь, что мне без нее никак
зачем дергаться понапрасну
обманывать самого себя обетами, запретами

пока ты чувствуешь боль —
будет нужда в обезболивающем 
найди мужество принять эту истину, суровую в своей наготе

и я почти принял ее

но в окончательно, бесповоротно сгустившемся тумане
хватило сил прошептать
прохрипеть, промычать 
то, что запомнилось издавна:

Господи, научи нас молиться
так научи молиться меня!

не теряй веры в пса, что лежит на блевотине
схватившего, словно кроху, упавшую со стола
этот обрывок фразы —

и Ты ответил

 Ты поднял меня и усадил за парту
вложил в безвольные пальцы прописи и перо
стал учить молитвенным словам по слогам

и когда в очередной раз пришла боль
я вдруг, как и Ты тогда, не принял губку, поднесенную на острие копья

и вдруг понял причину Твоего отказа

…

есть что-то более ценное, чем возможность забыться —
чудесная трепетность и непостижимость трезвения
вслушивания, вглядывания:

так, уйдя подальше в темноту переулка от мельтешения уличных огней
с усилием всматриваешься, напрягая зрение
в непроглядную темень над собой

 и замечаешь внезапно одну, две, три —
целую россыпь мерцающих точек

…

чуткость трезвенного сознания
незаменимая, даже когда терпишь боль —
ради этого стоит драться

«Отче, Ты оставил меня
но я не приму предложенное забытье
чтоб услышать Тебя

 и быть услышанным»

дайте желчь с уксусом погибающему
а я выхожу на передовую
чтоб днем и ночью драться за возможность стоять пред Тобой

трезвенность  — мое оружие
которое я не выпущу 

и пока я стою —
свет может светить во тьме