Народный недуг

Как священники пытались отвратить сибирских мужиков от пьянства

 Без закуски пить не должноЕще в 1850-х годах при существовавшей тогда откупной систе­ме питейного дела Святейший синод благословил и настоя­тельно советовал священнослужителям поддерживать приме­ром личной трезвой жизни и горячей проповедью о «пользе воздержания» городские и сельские общества, решившиеся отказаться от употребления алкогольных напитков[1]. 14 мая 1885 года императором Александром III были утверждены «Правила о раздробительной продаже напитков», с помощью которых правительство рассчитывало «совершенно уничто­жить тот тип питейного заведения, который, по справедливо­сти, признается наиболее вредным, то есть питейного дома или кабака, где вино предлагается к употреблению на месте, без возможности пользоваться при этом пищею»[2]. В связи с этим Святейший синод специальным циркулярным указом предпи­сал епархиальным преосвященным не допускать «раздроби­тельной продажи питей» на церковных и монастырских землях[3]. 

В 1890-е годы антиалкогольная деятельность духо­венства активизировалась благодаря указу Синода от 5–11 июля 1889 года, в котором служители церкви призывались «содействовать правительству» в борьбе с пьянством путем создания обществ трезвости, приходских попечительств, церковных братств и других подобных организаций, спо­собствовать словом и проповедью «отвлечению народа от питейных заведений»[4]. Видимо, именно с этим синодаль­ным указом связано зарождение трезвенного движения в зауральских епархиях. В Западной Сибири первые общест­ва трезвости возникли именно под эгидой православной церкви: в 1890 году – Гилевское и Мальковское общества в Тюменском уезде Тобольской губернии; в 1894 году – Иглаковское в Томском уезде Томской губернии[5].

С 1895 года на большей части территории Российской империи началось поэтапное введение казенной винной мо­нополии, сопровождавшееся учреждением попечительств о народной трезвости в каждой губернии и области. Соглас­но уставу этих попечительств, утвержденному 20 декабря 1894 года, к работе в них в обязательном порядке должны были привлекаться представители духовного ведомства[6].

В Западной Сибири казенная винная монополия была введена в два этапа: сначала – с 1 июля 1902 года – на боль­шей части территории Тобольской и Томской губерний, в Ак­молинской и Семипалатинской областях, затем – с 1 июля 1904 года – в Березовском и Сургутском уездах Тобольской губернии, Нарымском крае и прилегающих к ним частях уездов Тобольской и Томской губерний[7]. Весьма часто священ­ники избирались участковыми попечителями. В обязанности последних входило наблюдение за питейной торговлей и вы­полнением постановлений и распоряжений, направленных на «предупреждение вредных последствий от пьянства», испол­нение поручений комитетов[8]. Так, благочинный 13-го благо­чинного округа Кузнецкого уезда Томской епархии протоие­рей Л. Попов в своем отчете в Томскую духовную консисторию за 1904 год сообщал, что почти все настоятели церквей благочиния состоят «участковыми попечителями Кузнецкого уездного отделения Комитета Томского Попечительства о народной трезвости с 1902 года и ведут борьбу со злом пьян­ства через проповедь и частные беседы»[9].

Несмотря на внушительные ассигнования из государст­венной казны на нужды попечительств о народной трезвости[10], их деятельность оказалась малоуспешной. Поэтому в 1907 году в Государственном совете поднимался вопрос об их упразднении, а в 1909-м было принято решение о разра­ботке нового законопроекта о реорганизации попечительств,

предусматривавшего их передачу из ведения Министерства финансов в ведение Министерства внутренних дел[11].

Наряду с правительственными учреждениями – попечительствами о народной трезвости   – в России действо­вали и общественные организации. Количество светских обществ трезвости было невелико: к 1 января 1911 года — 253, то есть в 7 раз меньше по сравнению с действовавшими то­гда церковными обществами. При этом ос­новная часть (около 95%) светских обществ находилась в Европейской России. В Запад­ной Сибири первое гражданское общество трезвости было открыто 13 апреля 1893 года в Тобольске, и в 1910 году оно по-прежнему оставалось единственной светской трезвенной организацией, в то время как количество церковных об­ществ трезвости выросло до 51. Таким образом, в отличие от Европейской Рос­сии трезвенное движение Западной Сибири с самого начала основывалось на инициативе епархиальных властей и активности приходского духовенства. 

Оберечь попа от водки

Пристальное внимание духовных властей к проблеме «отрезвления» российского общества было вызвано не только благими помыслами излечить народ от пьяного недуга, но и суровой необходимостью оздоровить само духовенство. Для многих духовных пастырей пьянство было не меньшим злом, чем для паствы. Протоколы и журналы духовных кон­систорий предоставляют богатейший материал в подтвер­ждение этого: информацию о рассмотрении поступавших жалоб на нетрезвость священно- и церковнослужителей и возбуждавшихся по ним следственных дел.

Согласно общей «Ведомости о священнослужителях, приговоренных к наказаниям по решению производивших­ся о них дел за 1907 год», в Омской епархии из 10 священнослужителей, получивших наказание, 8 были осуждены за «нетрезвость» или «нетрезвость, соединенную с неис­правностью по службе и неблагоповедением», в Тобольской епархии – 15 из 17 человек и в Томской епархии – 5 из 11. В целом по Российской импе­рии, как и в Западной Сибири, более двух третей – 69% священнослужите­лей от общего количества признанных виновными получили наказание за пьянство и проступки, связанные с ним: 369 из 536 человек[12].

Для западносибирских епархий пьянство служителей церкви было на­много большим злом и имело более па­губные последствия, нежели для епар­хий Европейской России. При вынесе­нии приговоров и определении меры на­казания епархиальные власти вынужде­ны были считаться с недостатком священно- и церковнослужи­телей за Уралом. Поэтому особый акцент на всех этапах разби­рательства делался на увещевании, внушении необходимости вести трезвый образ жизни, на раскаянии в совершении гре­ха винопития. Даже на страдавших алкоголизмом духовных ли­цах не ставили крест. Например, 3 февраля 1909 года, рассмо­трев следственное дело о пьянстве, неблагоповедении и вы­могательстве за требы с прихожан священника с. Вапериановского благочиния № 2 Томской епархии А. Чулкова, Томская ду­ховная консистория вынесла приговор: уволить его «как боль­ного алкоголика… навсегда за штат с запрещением священнослужения и рясоношения». Однако архиепископ Макарий сво­ей резолюцией предписал предоставить Чулкову должность псаломщика, если он «проведет 5 лет совершенно трезвую жизнь», «а при полном исправлении иметь суждение о разре­шении ему священнослужения»[13]. Несомненно, вынужденная мягкость наказания не способствовала укреплению авторите­та духовенства в глазах местных жителей.

Отдельные духовные лица пытались выбраться из тряси­ны пьянства, прибегая к неординарным способам. Например, священник села Атамановское благочиния № 14 Томской епар­хии В. Апанаев в ходе проведенного по его делу следствия при­знался, что «в мае и сентябре 1906 года он ездил в Барнаул к гипнотизеру Оноре (так в тексте. – О. У.) лечиться от пьянства». Опыт оказался неудачным: «пользы, как видно, не получил».

Начиная с 1907 года трезвенные организации дейст­вовали в иных условиях. Благодаря деятельности депутата III Государственной думы М. Д. Челышова, работе думской Комиссии о мерах борьбы с пьянством, созданной 7 декаб­ря 1907 года, обсуждение проблемы стало публичным. В но­ябре 1909 года Государственный совет констатировал, что «борьба с пьянством составляет государственную задачу». 

Ударить по пьянству обществом трезвости

Как неотъемлемая часть государственного механизма, Свя­тейший синод не мог не реагировать на изменившуюся си­туацию. Импульсом к расширению трезвенного движения послужило определение Синода от 4–6 июня 1909 года «О приглашении к борьбе с народным пьянством». В этом опре­делении наряду с традиционными рекомендациями содер­жались и новые предложения по организации антиалкоголь­ной деятельности, в частности обязательное включение в сферу борьбы с пьянством церковно-приходских попечительств, церковных братств, приходских советов.

На местах в короткий срок возникли объединения трез­венников. Значительная часть официально зарегистрирован­ных к 1911 году церковных обществ трезвости (в Европейской  России – 40%, в Западной Сибири – 55%) возникла за короткий срок: 1909–1910 го­ды. Исходя из убеждения, что религиозно-нравственные принципы являются основополагающими в организации антиалкогольной деятельно­сти, духовенство рассматри­вало борьбу с пьянством не как «средство к политическим целям», а как «мирную куль­турную работу». Такая точка зрения ясно проявилась на Первом Всероссийском съезде по борьбе с пьянст­вом, состоявшемся 18 декаб­ря 1909 – 6 января 1910 года в Санкт-Петербурге, и торже­ственно была декларирована на Всероссийском съезде практических деятелей по борьбе с пьянством, организованном с благословения Синода и проведенном 6–12 авгу­ста 1912 года в Москве.

Церковные общества трезвости действительно активно боролись с пьянством. Причиной тому были практические преимущества, которые давало их создание: наличие коллектива единомышленников, возможность для духовных властей контролировать трезвенную работу духовенства.

В отличие от попечительств о народной трезвости, ставивших перед собой цель предотвращения «неумеренного (курсив мой. – О. У.) потребления питей», деятельность релгиозно-трезвенных обществ была направлена на распространение в народе идеи абсолютной трезвости. Церковное общество трезвости должно было иметь свой устав, который утверждался епархиальным епископом и гражданскими властями. Впрочем, допускалось существование и безуставных обществ. Но каждое общество непременно должно было быть приписано к определенному приходу или храму и возглавляться местным приходским священником, представлявшим отчеты в местную духовную консисторию.

Общества трезвости имели всесословный характер, что обычно фиксировалось в их уставах. В качестве членов принимались православные обоего пола. Некоторые общества устанавливали возрастное ограничение для вступающих в ряды трезвенников. Например, согласно уставу Беловского общества трезвости Ишимского уезда Тобольской губернии разрешалось включать в состав общества лиц с двенадцатилетнего возраста, причем несовершеннолетние должны были поручаться «руководству и наблюдению опытных в деле трезвости и известных Обществу своею устойчивостью членов».

Принятие в состав общества происходило очень торже­ственно, часто по специально составленному «церковному чи­ну». В воскресный или любой праздничный день после молеб­на в присутствии священника и всего общества перед св. Кре­стом и Евангелием или перед иконой святого, выбранного в покровители общества, вступавший давал обещание не пить «ни водки, ни пива, ни вина, никаких хмельных напитков» в течение определенного времени. После произнесения торжест­венной клятвы каждому новому члену общества выдавалось нечто памятное: образок «Небесного Покровителя», членский билет, устав общества, «священный» или «обетный» лист с текстом клятвы трезвости и цитатами из Священного Писания, брошюра или печатные листки о вреде пьянства. Имя вновь принятого члена, а также время его вступления и сроки обета записывались в особую книгу учета трезвенников.

Отдельные общества практиковали предварительное ис­пытание кандидатов в члены общества на короткий срок, на­пример, на две недели. Минимальный срок действия обета трезвости в каждом обществе устанавливался разный: от од­ного месяца до одного года. Максимальный – практически не ограничивался. Некоторые трезвенники давали обет «воздер­жания от алкогольных напитков» на всю жизнь. Большинство же вступающих предпочитали давать обет сроком на год. 

Чтение и пение ради отрезвления

Наиболее популярным средством «профилактики» пьянства было устройство религиозно-нравственных, противоалкоголь­ных чтений. Так как лишь немногие общества трезвости имели собственные помещения, то чтения обычно проводились в школьных зданиях прихода. Они пользовались неизменным ус­пехом как у сельчан, не избалованных «разумными развлече­ниями», так и у горожан, имевших возможность посещать де­шевые театры и бесплатные гулянья. Поэтому устроители чте­ний особо заботились о разнообразии предлагаемой про­граммы. Например, Иоанно-Предтеченское общество трезво­сти при Свято-Троицкой церкви на станции Омск Сибирской железной дороги в течение 1912 года провело 56 чтений по программе, содержавшей 5 разделов: религиозно-нравствен­ный, противоалкогольный, исторический, научный, литератур­ный. Согласно отчетам, чтения посетили 25 240 человек[14].

Перерывы между выступлениями лекторов обычно за­полнялись пением местного хора, который исполнял цер­ковные песнопения, канты из «Лепты», песни, посвященные борьбе с пьянством. Особенно популярно было стихотворе­ние «Что ты пьешь, мужичок?», переложенное на музыку.

Повышенный интерес вызывали у слушателей показы «световых» (или «туманных») картин с помощью «волшебно­го фонаря». Так, в только что возникшее 21 ноября 1909 го­да общество трезвости села Лаптев Лог Змеиногорского уезда Томской епархии после демонстрации световых кар­тин о трезвости и чтения описания к ним записалось сразу же несколько человек. «Особенно всех поразили картины с органами человеческого тела: печенью, сердцем, желудком трезвого и алкоголика. Настолько глубока показалась раз­ница между здоровыми и пораженными частями тела»[15].

Общества трезвости активно распространяли среди на­селения книги, брошюры и печатные листки религиозно-нрав­ственного и антиалкогольного содержания, например брошю­ры «Вино – яд», «Отчего происходят многие болезни», «В пья­ном угаре» и др. При возможности каждое общество стреми­лось открыть в своем приходе бесплатную библиотеку-чи­тальню. Основным вариантом комплектования фондов трез­венных библиотек было приобретение необходимой литерату­ры на добровольные взносы трезвенников. На эти же средст­ва выписывались для библиотек-читален периодические изда­ния, такие, как журналы «Трезвые всходы», «Духовная беседа», «Хутор», «Земледелец», газеты «Воин и пахарь», «Сельский вестник». Наибольшим признанием пользовались издания Александро-Невского общества трезвости из Петербурга.

К началу Первой мировой войны число церковных об­ществ трезвости и их участников заметно возросло. На­пример, к концу 1914 года в Томской епархии действовало 127 обществ. Однако для обширной Томской епархии это было незначительное количество, так как приходов на тот момент было около 825. Тем не менее, томский епископ Мефодий (Герасимов) радужно оценивал перспективы их дея­тельности: «Дело борьбы с народным пьянством в епархии дело новое, только что начатое, но… доказавшее свою спо­собность к дальнейшему развитию»[16].

г. Омск

---

[1] Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1908-1909 гг. СПб. 1911.С 138.

[2] РГИА. Ф. 797. Оп. 80. 1910. 2 отд. З стол. Д. 507В. Л. 1.

[3] В-в Ф. Церковные общества трезвости и подобные им церковные учреждения. СПб. 1911. С. 1.

[4] Всеподданнейший отчет… С. 138.

[5] РГИА. Ф. 797. Оп. 80. 1910. 2 отд. 3 стол. Д. 141. Ч.2. Л. 767;Томские епархиальные ведомости. 1912. № 19. Часть неофициальная. С. 1072–1077;Григорьев Н. И. Русские общества трезвости, их организация и деятельность в 1892-1893 гг. СПб. 1894. С. 24; Мордвинов И. Общество трезвости, жизнь и работа в нем. СПб.1911. С. 201.

[6] РГИА. Ф. 797. Оп. 80. 1910. 2 отд. 3 стол. Д. 507В. Л. 1. 

[7] Там же; Колокольников К.А. Развитие винной монополии в Томской губернии с Семипалатинской областью, в связи с историей винной монополии в Сибири. Томск. 1914. С. 4.

[8] РГИА. Ф. 797. Oп. 80. 1910. 2 отд. 3 стол. Д. 507В. Л. 1.

[9] ГАТО. Ф. 170. Оп. 1. Д. 3418. Л. 22.

[10] Там же. РГИА. Ф. 797. Оп. 80. 1910. 2 отд. 3 стол. Д. 507В. Л. 2.

[11] Там же. Д. 507Б. Л. 7; Д. 507В. Л. 45.

[12] Там же. Оп. 77.1907. 3 отд. 5 стол. Д. 82Г. Л. 41–43. 

[13] Там же. Оп.80. 1910. 2 отд. 3 стол. Д. 507В. Л. 45. 

[14] Из отчета Иоанно-Предтеченского общества трезвости при Свято-Троицкой церкви на станции Омск Сибирской железной дороги за 1912 г. //Омские епархиальные ведомости. 1913. № 17. Часть неофициальная. С. 38. 

[15] Никифорова. Трезвые вести//Омские епархиальные ведомости. 1910. № 11. Часть неофициальная. С. 39-40.

[16] ГАТО. Ф. 171.Оп. 1.Д.374.Л.38.