«Пусть лучше водка будет да сухая корка, нежели там блины, да курятина, да жамки, да без водки».

Губернский земский начальник, инспектируя Чернавскую волость, отметил, что «селения входили в состав коннозаводства и теперь сохранили следы бывшего благосостояния жителей, падающего с каждым годом…уменьшение земельного надела, упразднение бдительности надзора коннозаводства и переход к безконтрольному размножению кабаков — вот причины, служащие бичем крестьянскому быту».[1]

В послереформенной России всеобщее пьянство обратило на себя внимание правительства и в 1865 году была учреждена комиссия для пересмотра правил о торговле крепкими напитками. В итоге комиссия пришла к интересному выводу: «народ пьет не более, как и прежде», то есть больше он пить не стал, хотя, например, в Тамбовской губернии в 1863 году в сравнении с 1862 годом потребление вина увеличилось на 215%, в Рязанской на119%».

В Рязанской губернии число умиравших от пьянства зарегистрировано: в 1854 году — 17 человек, в1855 году — 24 человека, 1856 году — 26 человек, в 1857 году — 28 человек, в 1858 году — 32 человека, в 1859 году — 23 человека, в 1860 году — 29 человек, в 1861 году — 45 человек, в 1862 году — 48 человек, в 1863 году — 98 человек и в 1864 году 117 человек, то есть в последний год умерло столько же, сколько в первые пять».

Новыми правилами предписывалось, что «оптовая продажа питей допускается повсеместно, патенты на питейную продажу выдавать только годовые, с возвышением цены оных…, определить внешнее устройство питейных заведений, не допуская в оных никакой мебели, кроме полов и стойки, допустить …продажу известного качества холодных закусок».[2]

Краткая характеристика быта в скопинском селе Казинка, из детских воспоминаний архимандрита Спиридона описана в книге «Из виденного и пережитого»: «Это была простая русская деревня, жизнь обитателей, которой состояла из изнурительных сельскохозяйственных работ и редких праздников с неминуемым пьянством и мордобитием». Однако Спиридон с огромной нежностью вспоминает детские годы — свою мать, простую религиозную женщину, которая более всего на свете хотела, чтобы сын вырос достойным человеком и не походил на своего отца, который, судя по всему, не соответствовал идеалу христианской кротости». Какое место в жизни скопинских крестьян отводилось водки, чем она для них была? Средством решить, хотя бы ненадолго, свои проблемы или заведенный когда-то ритуал, неизбежно переходящий в болезнь.

«Что касается до выпивки и вина, то на них, разумеется все падки. Одна свадьба сколько вина съедает! Я сама видела, как на свадьбах подпаивали 9-10 летних девочек и заставляли таким способом их плясать, ко всеобщей потехе. Говорят, подпаивают «для потехи» и мальчиков. Малые в большинстве случаев начинают пить из удальства. Малые, которые должны поздней осенью ехать в воинское присутствие, называются «годными». С окончания рабочей поры вплоть до своей явки в город малый должен гулять. На эту гульбу родители выдают ему деньги, когда у него уже своих не хватает. Все «годные» одной деревни гуляют гурьбой вместе. Малому «безчестно», если он отстанет от товарищей, и чтобы этого не случилось, он ставит ребром последнюю свою и родительскую копейку. «Гуляют» и в трактире, и на улицах, и, надо сказать, безобразят ужасно. У каждого «годного» должна быть непременно гармошка, на которой он и пилит иногда целую ночь напролет, вплоть до солнечного всхода. «Годные» с такой музыкой, да еще с пьяными песнями всей толпой бродят по селу, выбивают стекла в окнах, позволяют себе все самые неприличные шутки — и это им прощается. «Что это за скандал на улице?» — «Да годные гуляют»…

И это слово (годные) все объясняет и оправдывает. В годовой праздник весь приход бывает поголовно пьян. «В урожайные годы “гуляют” целую неделю, а в неурожайные все-таки ухитряются попьянствовать денька три. Основательно пьют на Масляницу. В эту неделю все ездят к своим в гости, катаются. Весной тонут в оврагах — «в полую воду закупался», попадают под возы, — опрокинется воз на пьяного мужика — тут ему и конец. На Рождество и Пасху пьют значительно меньше. В каждой уж деревне есть непременно потайной шинок, содержимый какой-нибудь вдовой, который бойко торгует во время «улицы». Пьют «шкаликами». При умеренной выпивке выпивают по два-три шкалика сразу. Шкалик — средний величины стаканчик. Мужики, по их словам, пьют иногда, «чтобы горе забыть», «чтобы забота с плеч». Собственно водка уже делается для них нередко потребностью. При сходах постоянно «спивают с кого-нибудь». Мужик считает угощение (в гостях) хорошим только тогда, когда там было достаточно водки. «Пусть лучше водка будет да сухая корка, нежели там блины, да курятина, да жамки, да без водки». Всякий мужик, разумеется, охотнее пьет в гостях или шинке, чем дома. Пьют при первом помоле «новинки» у мельника.

Мельник всегда держит у себя водку. За водку ему, разумеется, платят зерном. Общее пьянство бывает еще при работах у землевладельца « за угощение» (работы эти по большей части — либо покос, либо извоз в городе). При таких случаях нередки страшные драки и увечья, или даже убийства друг друга косою. Пьют в городе, когда продадут овес. Нечего уж говорить, что солдатство приучает в пьянству. Иногда, когда в компании пастухов окажется два-три малых побольше (лет 16-17), они подучают младших, воспользовавшись отсутствием их родителей, украсть у них водки — которая затем выпивается сообща. В такой выпивке участвуют 10-12 летние мальчуганы».[3] Возвращение крестьян из отхожего промысла также была поводом для выпивки и пьянства, в селе Лесное Конобеево, Шацкого уезда в 1883 году «по возвращению из отхода и разделение барышей начинается пьянство. Крестьянин собирает своих родных и близких знакомых, покупает ведро водки и угощает, поят даже детей. Напившись, хозяин идет со всеми в трактир пить чай и пиво.

Таким образом, пьют до тех пор, пока не пропьют весь заработок, доходящий до 100 р. на каждого». [4] Не нужно думать, что сельская община на практике, ощущая какой вред наносит пьянство, оставалась в стороне. В 50-х годах распространяются общества трезвости: « За Рязанью, где образовалось одно из первых обществ в Великороссии (в уездах: Зарайском, потом Данковском, город Чернь со слободами, Ряжском, Сапожсковском и других)».

«Во многих селах не запрещали пить водку, но требовали, чтоб пили ее дома, а не в кабаке. В других местах не зарекались, чтоб никогда не пить, а только на известное время, например, на год. Сделав запись, говорили в ней: «Все эти положения хранить нам свято и нерушимо в продолжение года, по истечении которого снова собрать сходку и с общего согласия устроить новый порядок, на годовом опыте основанный».[5]

В Раненбургском, Михайловском и Скопинском уездах Рязанской губернии официально, 12 мая 1895 года организованы общества трезвости, которые занимались организацией народного образования, досуга и творчества.

С введением в 1914 году сухого закона в селах стало развиваться самогоноварение и распространение суррогатов. Запретительные меры в определенной мере способствовали снижению хулиганства, улучшению семейных отношений. Однако революция 1917 года принесла всплеск пьянства. Традиции общинного уклада, интересы семьи и собственного хозяйства удерживали крестьянство от повального пьянства. Пагубному пристрастию в селе были подвержены в основном лица, утратившие связь с аграрным трудом.
 

[1] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.484;
[2] История кабаков в России. Прыжов И.  — Санкт- Петербург., 2009 г, стр.254,257,258;
[3] Семенова-Тян-Шанская О. П. Указ. соч. Стр.48-50;
[4] Тамбовские губернские ведомости.1883. №18
[5] История кабаков в России. Прыжов И. — Санкт- Петербург., 2009 г, стр.235,237;

Адрес статьи в интернете: http://www.history-ryazan.ru/node/6852