Святые отцы о курении

Св. праведный Иоанн Кронштадтский (1829–1908)

Курение – прямо противоестественное дело. Уста даны вовсе не для того, чтобы есть ими дым. Дым не питателен, спросите хоть у кого угодно, и пищеварению не способствует. Дыхание существует у нас вовсе не для того, чтобы дышать дымом.

Нельзя есть постоянно, курить, нельзя обратить жизнь человеческую в постоянное ядение и питие и курение (хотя есть и такие, которые постоянно почти едят, пьют, курят), и вот дух лукавый обратил жизнь в курение, и уста, долженствующие благодарить и славословить Господа, сделал пещию дымящеюся. Чем легче и меньше употребляешь и пищи и пития, тем тоньше и легче делается дух.

Табак – подслащенная пилюля дьявола, которую он дал плоти, прикрываясь мнимой ее потребностью, ее похотью бессмысленной. Четыре зла разом делает через табак дьявол: время драгоценное убивает, жизнь сокращает, самую глупую роскошь производит и у нищих насущное пропитание отнимает.

Куря свою сигару и вдыхая дым ее, впитывай в себя мысль, внедряй веру в свое сердце, что ты сам обратишься некогда в вечную головню, если будешь на этом свете предан одним удовольствиям чувственности.

Тление твоей сигары или папиросы изображает весьма хорошо тление твоего сердца в огне страстей: как тлеет твоя сигара во рту у тебя, так тлеет твое сердце в огне разных страстей. И как страсти – постоянная и великая насмешка дьявола над бедными людьми, так курение табаку есть новая насмешка его над ними.

Преподобный Амвросий Оптинский (1812–1891)

Табак расслабляет душу, умножает и усиливает страсти, омрачает разум и разрушает здоровье медленной смертью. Раздражительность и тоска — это следствие болезненности души от табакокурения.

Священник Александр Ельчанинов (1881–1934)

Низость и пошлость мотивов у начинающих курить — быть как все, боязнь насмешек, желание придать себе веса. Одновременно — психология труса и жулика. Отсюда отчуждение от семьи и друзей. Эстетически — это пошлость, особенно невыносимая у девиц. Психологически — курение открывает дверь всему запрещенному, порочному.
Курение и всякий наркоз затмевают наше чувство чистоты, целомудрия… Спроси всякого курящего — несомненно, начало курения было для него в каком-то смысле падением.

Архиепископ Иоанн (Шаховской) (1902–1989)

Молиться духом, куря папиросу, невозможно. Невозможно проповедовать, куря папиросу. Перед входом в храм Божий откидывается папироса… но храм Божий – ведь это мы.
Кто хочет каждую минуту быть храмом Божиим – откинет папиросу, как всякую ложную мысль, всякое нечистое чувство.