А.И. Солженицын – проповедник покаяния

Почему поднимая вопрос о национальном покаянии, мы обращаемся к творчеству А. И. Солженицына? Ведь о покаянии русскому народу должна была бы говорить церковь? Однако по известным причинам голос церкви в обществе был мало слышен и мало понятен, воспринимался с недоверием. В то же время нравственный авторитет свободного художественного слова в России был всегда высок. И первым в XX веке, кто обратился к обществу с призывом жить не по лжи, был именно А. И. Солженицын. Проведя 8 лет в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и «шарашках»[1], он сохранил оптимизм и любовь к людям и всю жизнь искал высшей правды о России и русском народе. Иногда он ошибался в суждениях (из-за недостаточной осведомленности и отсутствия общинного опыта церковной жизни), но никогда не раздваивался, не разменивался, не шел на компромиссы с совестью. Поэтому многие его мысли, а иногда и пророческие интуиции, высказанные им, не потеряли актуальность и в наше время.

 К Богу он обратился около 1970 г., благодаря сборнику статей «Вехи» (авторы: о. С. Булгаков, Н. Бердяев, С. Франк и др.). Эти статьи были восприняты им как пророчество о будущем России и как призыв к покаянию. А в 1974 г., будучи высланным из СССР, он издаёт аналогичный «Вехам» сборник статей («Из-под глыб»), где призывает уже советскую интеллигенцию к раскаянию и социальной ответственности.

В статье «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни» он замечает, что не политические партии, а именно нации как мистические нерукотворные общности есть «живейшие образования, доступные всем нравственным чувствам», и они способны к покаянию, а далее отмечает этапы самого покаянного процесса.

 1-й этап национального покаяния – это раскаяние, честное призвание своей вины и отказ от обвинения других «Перестать винить всех других — только так и можно двинуться вперёд не к новой ненависти, а к согласию…». Солженицын останавливается на помехах в виде самооправдания, отсутствия вины за личные ошибки.

Спросим здесь себя : отказались ли мы от самооправдания? Признаем ли мы всегда ответственность и за свои личные ошибки? А потом уже – за ошибки ближних, за свой род, и за свой народ? за все ошибки XX-го века?

Подлинное раскаяние общества создает, по Солженицыну, атмосферу, вдохновляющую  людей начать жить  самоограничением,  отказом от всяческих претензий и экспансии, самостеснением себя ради других.   Солженицын пишет, что самоограничение «переключает нас — отдельных людей, все виды наших ассоциаций, общества и нации, — с развития внешнего на внутреннее, и тем углубляет нас духовно».

Второй этап национального покаяния связан с обретением внутренних сил для раскаяния, для признания своих ошибок перед другими народами – с признанием «встречных вин» и взаимным прощением. Но здесь, указывает Солженицын, необходимо обеспечить и определенные меры защиты – от тех, кто не хочет включаться в процесс покаяния и продолжает искать своей корысти. Для нас этот момент – момент трезвения, и мы можем задать ряд вопросов относительно этих мер защиты. Например: достаточно ли у нас «духа мирна» и молитвы — личной и общей? насколько помогают здесь наши встречи с другими людьми, семинары и конференции, выпуск просветительских газет и брошюр по теме? как развивать диалог и ставить границы в общении с противниками покаяния?

А. И. Солженицын верит, что начать процесс покаяния может и должна Россия, что у русских есть «природная наклонность к раскаянию»… И происходит она «От православия, очень искренне усвоенного когда-то всею народной толщей…

Но после был период «внешнего величия, имперского чванства», когда общество стало уходить от раскаяния, потом революция 1917-го, и дар раскаяния народом был не только потерян, но и осмеян. А весь советский период истории атеистическая власть приучала народ искать врагов, особенно — внутренних и «исправлять» их явным и скрытым насилием – уводя народ от самоанализа и самокритики.

Отсюда первое препятствие для покаяния – поверхностный казенный оптимизм, отрицание каких-либо исторических вин государства и народа, иначе – «национал-большевизм». Преодолеть его можно путем научного и христианского подхода к русской истории, осознанием подлинного величия народа, состоящего не только и не столько в материально-технических достижениях, но в жертвенности, «в высоте внутреннего развития; в душевной широте (к счастью, природненной нам, — пишет Солженицын), — в безоружной нравственной твердости».

2) Но нераскаянности народа мешает и «чаадаевщина»– противоположная «национал-большевизму» крайность, состоящая в отрицании всякой положительной миссии русского народа в мире – в прошлом, настоящем и будущем. Такой пессимистично настроенный «чаадаевец» ставит себя и вне, и выше народа, предлагая народу отказаться от своей истории и культуры ради готовых чужих рецептов земного благополучия. Преодолеть эту нетрезвенность можно лишь познанием истины и любви Христовой – через русских святых, живших ранее, через общение с простыми церковными русскими людьми, несущими, не подозревая этого, в себе и сегодня святость. Вопросы к нам, знаем ли мы и стараемся культивировать лучшие качества нашего народа, знаем ли, и стараемся ли изживать худшие?

3) В-третьих, нераскаянность народа таится в саможалении страны. Мол, Россия слишком много выстрадала, чтобы еще обременять ее покаянием. А. И. пишет: «…больно упрекать, когда надо жалеть. Но раскаяние и всегда больно, без того б ему не было нравственной цены». Без него же не исцелить общество.

В статье «Образованщина», Солженицын говорит о том, что в покаянии нуждаются все, и себя он не выделяет себя из разряда кающихся: можно почти всегда отметить в стиле его – не «они» или «вы» а «мы», но вместе с тем отмечает, что личный труд покаяния должен соответствовать положению человека в обществе, мере его ответственности и способностям, и это рассуждение о мерах покаяния для нас также важно.

Теперь остановимся на особенностях русского национального покаяния по отношению к власти, к церкви и к другим нациям (национальному примирению).

В «Письме вождям Советского Союза», написанном Солженицыным в 1973 г., он предложил компартии компромисс – сохранение коммунистами монополии на власть при даровании народу свободы веры и совести. Он пишет: «Чтобы не задохнулись страна и народ… свободно допустите к честному соревнованию – не за власть! за истину! – все идеологические и все нравственные течения, в частности все религии…». Солженицын проявил предельный такт и намеренно не распространял письма, ожидая от властей ответа. Но вместо ответа в следующем году он был выслан из СССР за опубликование на Западе книги «Архипелаг Гулаг»…

В статье 1976 года «На возврате дыхания и сознания» Солженицын призывал либеральную интеллигенцию с терпимостью отнестись к порядку и авторитаризму власти хотя бы в переходный период – если только эта власть не претендует на сферу духовной жизни и признает Бога над собой. Он пишет: «по отношению к истинной земной цели людей… государственное устройство является условием второстепенным. На эту второстепенность указывает нам Христос: «Отдайте кесарево кесарю», – не потому, что каждый кесарь достоин того, а потому что кесарь занимается не главным в нашей жизни».
Вопрос: насколько для христиан вообще, а для нас в частности, важно государственное устройство? — также может быть обсужден.

Наконец, после возвращения на родину, во время «перестройки», в 1990 г. А.И. обращается к предельно широкой российской аудитории со статьей «Как нам обустроить Россию?». В ней он предлагал решительные действия по спасению и возрождению нашей страны. Однако резкий негативный отклик М. Горбачева оборвал начавшееся было всенародное ее обсуждение в печати. Распад СССР произошел катастрофическим путем, как и предсказывал А. И.
Но ряд соображений в этой статье и сейчас не потерял своей актуальности.

Главнейшей бедой великороссов писатель считает имперскую гордость, а в XX веке — «дутый советский патриотизм», от которого надо  теперь излечиваться, утверждая подлинный русский патриотизм. Далее он называет конкретные пути, ведущие к возрождению России: во-первых общенациональное покаяние, наподобие того, какое было в Германии после крушения нацизма; во-вторых разумное устройство общества — обеспечение прав частной собственности и социального порядка, освобождение провинции от давления центра с принятием и поддержкой инициативы на местах и т.п. Размышляя о возможных формах политического устройства, он призывает отнестись трезвенно к лозунгам – «свобода и демократия», «права человека» ибо в наше время за этими словами, стоит, как правило, либо наивность, либо индивидуальный или групповой эгоизм, – а вместе – противопоставление частных интересов единству нации. Он предупреждает, что разгул индивидуальной свободы может быть губительным для всех: «Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях», и очень точно формулирует принцип, который можно назвать универсальной социальной аскезой: «Человеческая же свобода всегда включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу».

Он разбирает на исторических примерах, где и какая демократия может быть уместна. Подробно рассматривает «демократию малых пространств», выделяя из приведенных примеров Швейцарию, останавливается и на земской системе в России, предлагая развивать будущую демократию прежде всего «на местах», где есть реальное общение между властью и народом.

Наконец, в этой и других статьях он предостерегает интеллигенцию от упования на решение всех проблем за счет развития естественных наук и материально-технического прогресса, предлагая путь духовного возрождения страны с опорой на нравственную силу Православия.

Но он, конечно, видит, что положение дел в самой РПЦ далеко не идеальное.

Ещё в 1972 г., сразу после своего религиозного обращения, он посылает Патриарху Пимену резко критическое «Великопостное письмо», в котором обличает Патриарха в отсутствии какого-либо сопротивления коммунистической власти и каких-либо просветительских инициатив, необходимых для воспитания детей и молодежи, да и для всего народа. Это письмо вызвало в церкви острую полемику[2]. Поддержали письмо в основном православные, жившие на Западе, может быть потому, что не вполне понимали реалии церковной жизни в СССР (прот. Александр Шмеман, Никита Струве и др.). Шмеман пишет в своих «Дневниках»: «Солженицын, мне кажется, занят не спасением Церкви, а человеком. И это более христианская забота, чем спасение Церкви, во имя которого принимается и оправдывается любая ложь, любой компромисс…» Однако это письмо вызвало негативную реакцию священнослужителей РПЦ, которых никак нельзя было упрекнуть в нерадении о духовном просвещении народа: архимандрита Сергия (Савельева), священников Всеволода Шиллера и Сергия Желудкова. Наиболее точной и уместной была критика письма священником Сергием Желудковым (которого отец Александр Мень называл русским Бонхёффером за умение вести диалог с современным обществом на понятном ему языке). В личном ответном письме Солженицыну он указывает на нарушение им как общечеловеческой, так и тем более церковной этики: «Вы написали облетевшее весь мир обвинение человеку, который заведомо лишен всякой возможности Вам отвечать», «никакого приневоливания к жертве и мученичеству не должно быть в Церкви Христовой». Что же касается пути решения проблемы духовного просвещения народа в СССР, то он увидел в призыве к покаянию одного только Патриарха «полуправду», не имеющую реальной перспективы в жизни общества: «Легко и безопасно, Александр Исаевич, ругать архиереев; но воистину тяжела настоящая работа Господня». Ибо уже тогда, в 1970-х гг., начиналось еще не замеченное Солженицыным духовное возрождение, но не «сверху», путем патриарших реформ, а «снизу», путем просветительских инициатив священников и мирян: появились христианские кружки, семинары, зарождались общины. Несколько лет спустя и Александр Исаевич увидел, что «Россия духовно перестояла большевизм»[3].

В 1974 он пишет письмо III Собору Зарубежной Русской Церкви, где выступает за примирение трёх ветвей Русского православия: РПЦЗ, Американской митрополии и церкви, пошедшей от митр. Евлогия (МП), – и называет необходимые темы покаяния: зависимость от государства и гонения на старообрядцев – после чего можно переходить к задаче общего возрождения Русской церкви.

          Позже, в романе «Красное колесо» (1976 -1979) он делает вывод, что возрождение России невозможно без покаяния власти духовной. Редакция «Вестника РХД» даже полностью перепечатала главу из этого романа как статью «Христианство на Руси», считая, что этот текст показывает не только «глубинные народные корни веры», запрос народа на святость и саму святость, тягу к просвещению, но и закостенение «ризы церковной организации», сращение церкви с государством, отчуждение иерархов от народа, невежество простых верующих, развращение молодежи, зависимость многих священников от власть имущих, называемую «торговлей таинствами». Солженицын призывает к обновлению церкви и утверждает, что нужно восстановить выборность духовенства, просвещать мирян, перестать быть государственным ведомством; «оживить формальный приход в деятельную христианскую общину, где храмы открыты и светятся для встреч и бесед не только в часы служб» и проч. Он предсказывает, что массового воцерковления народа в ближайшие годы не произойдёт, – и говорит о необходимости проповеди на языке, современном обществу. Он призывает православных:

— являть активность и за пределами храмов, в том числе и в законодательных органах;

— обновить язык богослужения «…за счёт перехода в ряде мест с церковнославянского языка к русскому – при значительном сохранении церковнославянской торжественности»;

— находить новые формы в религиозном церковном образовании.

В одной из своих последних статей «Россия в обвале» (март 1998) Солженицын подробно рассматривает последствия постигшей Россию двойной катастрофы: гибели царской России и последующего спонтанного разрушения СССР. Рассматривая положительные и отрицательные свойства русского национального характера и их эволюцию в истории, он делает вывод: «Именно православность, а не имперская державность, создала русский культурный тип. Православие, сохраняемое в наших сердцах, обычаях и поступках, укрепит тот духовный смысл, который определяет нас, русских, выше соображений племенных».

А верность православию Солженицын понимает не как сохранение «окаменело-ортодоксальных» форм церковной жизни, а как творческий процесс. Он пишет: в Церкви «поиск и движение неизбежны и при глубокой верности традиции». Наконец, подводя итог своим размышлениям над всем увиденным и пережитым, он пишет: «За эти четыре года, поездив по России, заявлю хоть под клятвой: нет, наш Дух еще жив! И в стержне своем – еще чист! Там, там, на встречах, не я сказал, мне говорили, меня убеждали: «Только бы спасти душу народа! – и спасется все!» Да. Дух – способен изменить направление любого, наигибельного процесса. Откатить и от самого края бездны. Кому – не поверится. Но кто за жизнь свою убеждался в правоте и могуществе Высшей Силы над нами – тот поверит, что и после прокатанного по нам столетия есть надежда. Не отнята».

В теме межнационального примирения А. И.исходил из неправды царской России, усугубленной его неверным решением в СССР, и предлагал строить новую Россию на основе союза трех славянских народов: русских, украинцев и белорусов, – с отделением остальных республик в разумных, справедливых исторических территориальных границах, и с сохранением в составе России тех малых неславянских народов (татар, башкир и проч.), которые больше нуждаются в России, чем Россия в них. Теперь мы знаем, как трагично решается тема межнационального примирения, особенно для русских, живущих на пространстве бывшего СССР за пределами России, но это тема для отдельного разговора.

Остановимся на вопросе взаимоотношения русского и еврейского народов, который тщательно замалчивался в советской и постсоветской России. Важно, что по этому поводу писал Бердяев: «Еврейский вопрос есть вопрос христианского призвания русского народа». И далее – «Не дело нас, христиан, увеличивать еврейскому народу тяжесть его исторического креста. Наша обязанность нести свой крест и облегчать его ношу другим». Мы же имеем в нашей истории XX-го века подчас жесткое и жестокое противостояние евреев и русских, продолжаемое и сейчас в более скрытой форме. Это противостояние проявилось в уничтожении и подавлении русских людей и русской культуры. Фундаментальный труд Солженицына «Двести лет вместе» (2001 г.) ведет к решению этой проблемы, а именно: трезвенно осознать взаимные вины и выйти на взаимопрощение. Проф. Жорж Нива отметил попытку Солженицына установить диалог с современниками и заговорить об этом примирении христиан с евреями, «угадать тот “конец истории”, таинственный и ещё спрятанный в лоне Божьем – конец Исхода, примирение христиан и евреев, снисхождение Утешителя…»

Таким образом, Солженицын уже с середины 1970-х гг. жил темой покаяния, став ее проповедником. Он подробно охватил ее этапы: от раскаяния и покаяния – к наметкам возрождения как плодам этого процесса. Он рассмотрел причины нераскаянности и призвал к трезвенному противостоянию тем, кто станет упорствовать в своем нежелании двигаться в эту сторону. Подробно остановился на особенностях национального покаяния в отношении к власти, обществу, с его проблемами, а также к церкви. В этом смысле Солженицын (образно, своими проповедями), первый глубоко и горячо прожил тезисы общенационального покаяния, формулированные затем и нами. Он явил их в качественном изменении своей жизни, тем самым призвав и нас менять свою.

Итак, неизбежно приближаясь к эсхатологической перспективе единения всего спасаемого во Христе человечества, постараемся, опираясь на призыв и жизненный пример А.И.Солженицына, усилить свой порыв к покаянию – для обретения Духа Истины в наиболее возможной для нас полноте. Для чего уже сегодня, честно и трезвенно, умом, сердцем и всей жизнью ответим на вопросы, которые ставит перед нами тема национального покаяния, соотнеся их со своей совестью и совестью братской, которая является в старших и больших в Церкви.  

 Сергей Кошелев
Тамара Тябут

Список использованной литературы

1. Бердяев Николай. Еврейский вопрос как вопрос христианский. 

http://berdyaev.filosoff.org/tvorchestvo/evrejskij-vopros-kak-vopros-xristianskij/pagen/2/ (дата обращения 2.10.2019.).

2. Вѣхи. Сб. статей о русской интеллигенции // М. : типография лит. товарищества И. Н. Кушнерев и К°. 1909.

3. Желудков Сергий, свящ. Письмо А.Солженицына Патриарху Всея Руси Пимену и ответ Сергея Желудкова.  Хроника текущих событий,  № 25. Вольное слово. Самиздат. Избр. Документальная серия. Выпуск 4. 82-85 с. Франкфурт на майне (Possev-Verlag, V. Gorachek К. G., Frankfurt/Main Printed in Germany) :  Посев. 1972.

4.Из-под глыб : сб. ст. / М. Агурский, Е. Барабанов, В. Борисов, Ф. Корсаков, А. Солженицын, И. Шафаревич. Paris : YMCA-Press, 1978. (Москва — Париж, 1974).

5. Кошелев С. Г. Влияние деятельности православных диссидентов на церковную жизнь в СССР в 1960–70-е гг. // Работа на соискание степени бакалавра теологии / Компьютерная верстка. М. : Свято-Филаретовский православно-христианский институт. 2017.
6. Назаров Михаил (сост.) Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси

// Солженицын Александр, статья. Христианство на Руси, 61-68 с. М. : Столица. 1991.

7. Нива Жорж. Живой классик. http://www.solzhenitsyn.ru/o_tvorchestve/articles/general/?ELEMENT_ID=806  (дата обращения: 2.10.2019.).

8.  Пророческое служение Александра Солженицына (часть 2). Призыв Солженицына на V Рождественских образовательных чтениях. 1996 год. http://www.blagobor.by/article/person/solzhenitsyn2 (дата обращения: 2.10.2019.).

9. Сергий (Савельев), архим. Фрагменты о церковной жизни.

https://pravoslavnaya-obshina.ru/2000/no56/article/arkhim-sergii-savelev-fragmenty-o-cerkovnoi-zhizni/ (дата обращения: 16.10.2019.).

10. Солженицын Александр. Публицистика. В 3 Томах. Ярославль : Верхне-Волжское книжное издательство. 1995-1997.

11. Солженицын Александр. Письмо Патриарху Пимену (1972) // Слово. 1989. № 11.

12. Солженицын А. И. Письмо вождям Советского Союза (1973). Paris : YMCA-Press, 1974.

13. Солженицын Александр. Как нам обустроить Россию. Комсомольская правда и Литературная газета. 18 сентября, 1990.

14. Солженицын Александр. Третьему Собору Зарубежной Русской Церкви //Солженицын А.И. Собр. соч. в 9 тт. Т. 7.

15. Солженицын Александр, статья. Христианство на Руси// Вестник РСХД № 1

16. Солженицын Александр. Россия в обвале. М. : Русский путь. 1998.

17. Солженицын Александр. Двести лет вместе. В 2 т. М. : Русский путь. 2001-2002.  

18. Солженицын Александр. Письмо из Америки (отзыв на церковные публикации «Вестника РХД». Пемброк: 07.1975 г.). Вестник РХСД. 1974. № 20.

19. Солидарность поколений как фактор гражданской свободы //сб. «Свобода – дар Духа и призвание в Церкви и обществе» / М. : Свято-Филаретовский православно-христианский институт. 2009.

20. Шмеман Александр, прот. Дневники. 1973 — 1983. М. : Русский путь. 2005.

21. Шпиллер Всеволод, прот., интервью корреспонденту советского Агентства Печати Новости. 18.02.74.

22. Эллис Джейн. Русская православная церковь – согласие и инакомыслие.
М. : 1990.

---

[1] … и последующей «навечной» ссылкой в Южный Казахстан, которая закончилась через 3 года — в 1956 г. А.И. был освобожден от нее по решению Верховного Суда СССР

[2] но при том и выявило, что: «существуют два типа церковной жизни: медитативно-молитвенный, уклоняющийся от общественной жизни, и деятельно-жертвенный, активно включающийся в жизнь общества и не желающий видеть церковь неподвижной, а общество неизменяемым». Эллис Джейн. Русская православная церковь – согласие и инакомыслие. М. 1990. С. 67.

[3] См. его письмо из Америки от июля 1975 г.