Миссия зависимым близким

 Труд молитвы и выстраивания отношений
 Как протрезвился мой дом
 Через близких просвечиваются наши недостатки
 Без злости, мести и иронии
 О плодах трезвения
 «Обрезание» сердца
 «Наши молитвы … как письма до востребования»
 Искушающее зло
 Трезвое отношение нужно воспитывать
 Побег в нетрезвость
 «…Очисти чувств простую пятерицу…»
 Помогать держать удар 

 В январе 2007 г. в Екатеринбурге встретились московская и екатеринбургская группы православного братства «Трезвение» (БТр). Было много важных встреч, материалы которых уже опубликованы. Остался один самый значимый и незабываемый разговор. Дело в том, что многие члены братства «Трезвение» непосредственно ощущают проблему зависимости через страдания своих родных, близких, друзей. Собственно, в братство большинство из нас собрались для того, чтобы помочь не столько себе, сколько своим близким. 

Разговор был открытым и потому трудным. В начале разговора екатеринбуржцы рассказали, как они начали молиться о восстановлении трезвенных отношений с зависимыми родными и близкими. Потом они поделились тем, что стало происходить в их отношениях после этой встречи. 

Труд молитвы и выстраивания отношений 

Юлия Х.: Я в двух словах скажу, что у нас было. Во-первых, молитва о наших близких, которая постепенно менялась, во-вторых, на встречах группы БТр мы вместе думали над отрывками из Евангелия, сначала связанными с трезвением и бодрствованием, а потом связанными с миссией, например, как Господь отправляет учеников на проповедь, и что Он говорит. Именно с той точки зрения, что Он дает ученикам заповеди, и как мы это понимаем.
Во время чтения Евангелия был первый серьезный разговор об отношениях с близкими, о том, что эти отношения строятся через Христа, невозможно их непосредственно строить, о чем говорит Бонхёффер, о вреде непосредственных отношений, когда ты реализуешь свои душевные желания:
«Душевная любовь любит другого ради него самого, а духовная любовь любит его ради Христа. Потому душевная любовь ищет непосредственного соприкосновения с другим, она любит его не в его свободе, а привязывает его к себе; она стремится всеми средствами выигрывать, завоевывать, она теснит другого, стремится быть неотразимой, господствовать над ним».
 (Дитрих Бонхёффер «Жить вместе». − М.: 2003. С. 28)

Все, что конструктивно, все, что приводит к исцелению и тебя самого, и твоего близкого, − это отношения, построенные через Христа. Человек не является твоей собственностью. Это первое открытие, которое ты делаешь. Разговор разворачивался в направлении трезвости в отношениях. 

Андрей О.: Трезвости или трезвения? Это разные вещи.  

Евгения П.: У нас в ектеньи есть прошение о восстановлении трезвенных отношений. Очень часто эти отношения есть, но они такие, которые нас не приближают к Богу в нашем общении, а бывает так, что зависимость наших родных усугубляется потому, что мы отношения с ними не так выстраиваем. Поэтому эта молитва для нас как дыхание.
В списке родных, о которых мы молимся, сначала были другие имена людей, действительно, зависимых. Но потом мы поняли, что прежде чем мы будем молиться о зависимых родных, которые на расстоянии, надо молиться о тех, которые в твоем ближнем окружении. Это не значит, что они обязательно зависимы, но если мы не сумеем со своими ближними этих отношений трезвенных построить, то очень трудно просить Бога о том, чтобы Он избавил их от зависимости.
Я могу свидетельствовать о своем опыте. У моей двоюродной сестры Юлии − она же и моя сестра во Христе − зависимый супруг с 18 лет, сейчас ей 35 лет. 18 лет своей жизни он регулярно, почти каждый день употребляет спиртное. Конечно, я о нем раньше молилась, но как я могу молиться о нем, когда у меня с ней самой есть проблемы в общении: не могу построить отношения. Господь привел меня к пониманию того, что мне надо молиться о восстановлении трезвенных, церковных отношений с моей сестрой, и потом уже ходатайствовать о ее супруге и чтобы она могла о нем трезвенно просить Бога, выстраивать с ним отношения.
Сейчас ситуация трудная, но я верю, что если молиться и в памяти о ней пребывать, то какие-то изменения возможны. Когда − я не знаю, Господь знает, но этот труд надо делать.
Если мы не можем пребывать с ними в трезвенном общении, то в молитве, как христиане, просить Бога об этом можем. Чтобы Он в эти отношения вошел, чтобы Он нас вразумил, просветил, как их выстраивать. Хорошо, что в братстве «Трезвение» есть рядом с тобой люди, которые труд этой молитвы и выстраивания отношений несут. Это одна из особенностей жизни БТр. 

Александра—Эмма Б.: Без группы трезвения выстраивать такие отношения невозможно. Чтобы общаться с зависимыми близкими, откуда-то надо брать силы. Совместная молитва дает силы. 

Татьяна М.: Мой муж всегда был очень политизирован, и сейчас переживает непростое время, когда исчезли иллюзии демократических преобразований в стране, и приходится расставаться с упованиями на нормальную цивилизованную жизнь. Он обманут в своих надеждах на лучшее и выражает это в излияниях ярости и ненависти к «этой стране и этому народу», который «не за того голосует». Я не могу ему объяснить несостоятельность его надежд, потому что не умею свои соображения излагать последовательно и аргументировано. Мне проще своё мнение выразить в слове, в жесте или выражении лица, но этого недостаточно, чтобы ответить на вопрос, а почему, собственно, я так думаю. А я об этом и не думала и думать не собиралась, и тут вдруг приходится напрягать свои мозги, чтобы найти ответ на этот важный для него вопрос. Он постоянно упрекает меня в том, что я не выдерживаю и избегаю разговоров на интересующие его темы. Можно прекратить разговор, назвав это бредом или глупостью, но это не ответ.
Миссия близким требует от нас знания ответов на их вопросы, каких бы мучений это ни стоило, иначе это не миссия. 

Вера С.: Мы нашей группой БТр-1 тоже молимся о наших родных и близких, но наша молитва построена немножко не так. Нет прошения о трезвенных отношениях, мы близких называем по именам, всех кого хотим. От меня все близкие отвернулись. Просто не общаются со мной сейчас, даже в полслова. По телефону узнаю, как они живут и все, и то звоню я. В нашей группе трезвения не родилась молитва о трезвенном отношении. Я считаю, что это наша ошибка. Но такая молитва должна родиться в сердце, чтобы она могла действовать. 

Андрей О.: Правильно ли я понял, что ты такую же молитву предлагала в нашем братстве? 

Вера С.: Я не предлагала, поскольку молитва не родилась…вокруг ходим, а плода нет. Сейчас я с огромной радостью услышала о том, как надо молиться. 

 Ирина Д.: Я плодов не увидела. То, что сказала Таня, меня очень обрадовало. Я сама стала молиться о сыне: о любви, слышании и понимании друг друга. Он «компьютерозависимый» парень.
У меня есть брат, которому в голову не приходит, что он зависимый. У него такой же одноклассник. Я ничего не могу сделать, я сейчас услышала про молитву об отношениях с ним… По молитве, я надеюсь, что-то может измениться.  

Как протрезвился мой дом 

Людмила Р.: У меня совпало: я вошла в БТр, и у меня протрезвился мой дом. У меня четыре человека перестали пить. Двое − просто как отрезало. Имеет значение не только молитва, но и вся наша жизнь в братстве «Трезвение». Была решимость поехать к «беседникам» и, видимо, это тоже имело результат. И сразу двое, сын и его жена, – вместе перестали пить. Два года держатся люди. И Господь устроил так, что внуки, уже взрослые, им по 18 лет, пришли жить к нам. Так все сложилось, группа знает, какие у меня были трагические события, волосы вставали дыбом, что там происходило. Как протрезвел отец, так ему Господь сыновей сюда привел. Он им сказал, что дома «сухой закон». Они этого закона придерживаются. Ваша молитва мне очень понравилась. Перенимаем ваш опыт, но где-то в душе, когда мы молились о своих близких, тоже что-то подобное имели в виду, у нас это не вылилось в такую формулировку.

Юлия Х.: Мне бы не хотелось, чтобы эта формулировка абсолютизировалась. Для нас самое важное в этом опыте, что Господь показывает, когда молитва не приносит плода, если ты молишься не о том, когда начинает исчезать напряжение в молитве. Вера говорила об ощущении тупика, но ведь это и показатель, что ты молишься не о том. Ты не понимаешь того, что надо просить. Мне кажется, важно быть чуткими к этим вещам. Важно слышать и ответ Божий, потому что и у нас молитва менялась, и список менялся, и первым из ответов было то, что мы не о тех молимся. То, что Женя говорила, это тоже было ответом на молитву. Его важно было услышать. Поэтому мне бы не хотелось абсолютизировать, т.к. может быть другой ход событий, другие обстоятельства. 

Наталья Н.: Мы обсуждали проблему помощи зависимым. Она связана с тем, что отношения у нас с зависимыми близкими параллельные. Трудно решиться быть вместе с человеком, которому очень плохо. Эта параллельность в отношениях для меня носит защитный характер. Я не хочу приобщаться к этому ужасу. Поэтому если что-то может произойти в наших отношениях, то оттого, что я в себе что-то меняю. Поэтому я должна на себя взять ответственность за наши отношения. Проблема зависимости состоит в том, что есть попытка убежать от ответственности, от отношений. Я молюсь Богу, чтобы я перестала защищаться от этих чувств, чтобы я этого перестала бояться. Иначе наша молитва только благопожелание.
И второе, о чем бы я хотела сказать: для меня очень важно молиться о том, чтобы восстановление отношений приводило к возможности моего свидетельства сыну, и это свидетельство мое, моей группы могло привести его к Богу. Восстановление трезвенных отношений − для чего? Для того чтобы мы могли приводить своих близких к Богу. Я понимаю, что проблема во мне, что я не могу сыну свидетельствовать из-за этой дистанцированности. В этом мне действительно нужна помощь. По этой молитве у нас с сыном произошли удивительные вещи. Последние события – он нашел способ взять ипотеку, купил квартиру. Все это происходило так, что он понимал, это – чудо Божье. И он мне в результате сказал: «Знаешь, мама, я верующий человек». 

Татьяна Т.: Мне кажется, что как только я пошла в БТр, отношение ко мне изменилось. На меня стали очень внимательно смотреть. Чем дальше, тем внимательнее на меня смотрят родные и близкие. С меня спрашивают как с человека верующего. Мне ошибки не позволяются. Мне говорят, ну, ты же верующий человек, как ты можешь так поступать? Мне кажется, что я вообще-то хорошая, правильная и еще и другим могу показать, как надо делать. В пост у нас произошел разговор с мужем. Я ему что-то говорила, а он меня спрашивает: а ты разве это с любовью говоришь? Меня это так шандарахнуло, что я сразу перестала думать, что я хорошая, сразу пошла на исповедь. Если мои родные не приходят к Богу, то это и по моим грехам.  

 Через близких просвечиваются наши недостатки 

 Марина М.: Надо начинать с себя, а через близких просвечиваются наши недостатки. 

Алексей Е.: Когда БТр было создано, для меня был вопрос смысла. Есть люди зависимые, к которым отношусь я, есть люди, которые поддерживают зависимых, потому, что есть любовь. В этой встрече обозначилась граница, степень боли, кому тяжелее: зависимым или тем, которые помогают зависимым? Хорошо, что Господь дает надежду на выход, на решение этой проблемы, именно церковный выход. Мы ищем корни нашей боли и печали. В этом году мне было очень трудно, силы зла активизировались….. Я где-то остановился в своем движении. Ясно одно, как только я начал думать только о себе, я остановился. За меня молится БТр-1, я это чувствую, есть надежда, надежда на более серьезные шаги. 

Мария Р.: Когда брали молитву, брали ее на определенный срок? Вы будете ее продолжать? Батюшка говорит, что очень хорошо определять срок: неделя, две, три… Если пост, то конкретно оговаривается, что это на время поста. 

Татьяна В.: Когда мы составили прошение и стали молиться, мне стало видно, что я сама сильно хромаю в отношениях с зависимыми близкими, все время теряю мир и начинаю себя жалеть.
Еще я увидела, что трезвенные отношения – это, действительно, заповеди исполнять, собрав все свои силы, быть миротворцем и хранить мир. Это огромная трудность, и тут должна уходить всякая формальность из отношений. Я как-то говорила Александру Михайловичу (сопредседатель братства «Трезвение»), что у меня не получается свидетельствовать дома, может, мне нужно о себе особенно молиться, чтобы я могла свидетельствовать зависимым близким? А он мне ответил: «Да что вы все о себе и о себе, уже у нас вся ектенья БТр о себе, сколько еще можно?» Я поняла, что должно меняться качество молитвы. Мы относимся к текстам вечерни, утрени, как к заезженным фразам, скользим по молитвам, а внутрь не проникаем. А там ведь все молитвы о том, чтобы заповеди исполнять, чтобы быть верным Богу в любой ситуации.
Пока такая формулировка молитвы меня устраивает. Может, действительно, полезно определить для нее какой-то срок. Пока молимся так, как чувствует сердце, в такой формулировке («Об обретении трезвенных отношений и общения в Духе Святом с нашими родными и близкими»). Но, думаю, молитва должна меняться вместе с жизнью.

Наталья Н: Я помню, что об этой молитве мы стали говорить в связи с миссионерскими встречами, с миссией зависимым. Для меня это было связано и с вашей решимостью проводить открытые встречи для зависимых, и что перед нами тоже стоит вопрос о проведении таких же встреч, о том, чтобы и мы к этому стремились. 

Евгения П.: Я очень хорошо помню, как рождалась эта молитва. Начались открытые встречи для зависимых в Москве, и мы поняли, что нам надо дух свидетельства возгревать. Встал вопрос формулировки, мы долго мучились. Я сказала Юлии, что не могу молиться о миссии, надо о чем-то более простом. Тогда мы решили, что пока мы молимся об отношениях и смотрим, как Господь будет отвечать. Но у этой молитвы должно быть продолжение, связанное с миссией. Мы только хотим понять, когда. Для этого надо смотреть, что происходит с нашими родными и близкими. Сейчас эти свидетельства приносятся, очень важно, что будет дальше. 

Без злости, мести и иронии 

Марина М.: Могу про себя сказать. Я живу с дочерью, ей 24 года. Я давно развелась с мужем, 14 лет назад. Он тоже был пьющим человеком.
Приходя к нам, он приносил моей дочери бутылку вина. Это стало регулярным. На просьбы не делать этого, а принести, допустим, яблоки, он не реагировал. Он это делал потому, что сам пьет. Когда я вступала в БТр, в прошении я писала, что я хотела помочь дочери в этой ситуации. Дочь не отказывалась от вина. Сейчас мне удалось поговорить с мужем. Он спокойно эту ситуацию принял и теперь этого не делает. Аня не склонна пить. Она не пьет ни пиво, ни вино. Я думала, молиться ли за бывшего мужа об избавлении его от алкогольной зависимости? Он выпивает, но поскольку ему надо ходить на работу и общаться с детьми, он немного пьет, но пьет регулярно. Я сказала на группе, что сомневаюсь, записывать его в список об избавлении от алкогольной зависимости или нет. Я хочу с ним поговорить: «Если хочешь, я буду молиться об избавлении». Я долго не могла приступить к этому разговору, потом я спросила его об этом в разговоре по телефону. Я его поставила в неудобное положение, дала понять, что он зависимый, не нужно было это говорить. У меня до сих пор есть сомнения, стоит ли без разговора с человеком его вносить в список. Сначала он был в списке, потом я его убрала. Потом возникла молитва о трезвенных отношениях, и я поняла, что мне надо не злиться, а мне самой надо просто заботиться и подобрее общаться. Не на злости, не на мести, не на иронии. Как только он от меня почувствовал нормальное человеческое отношение, заботливость в самых простых ситуациях, стали отношения налаживаться. Я не говорю, что он бросил пить, но я почувствовала, что это лучше. Лучше молиться об отношениях трезвенных, а значит, человеческих. 

Юлия Х.: А что дальше, как ты видишь развитие ситуации? 

Марина М.: Мы заинтересованы, чтобы наши близкие пришли к Богу. Здесь надо быть очень аккуратной, чуткой. У меня с дочерью так получилось, что она наотрез отказалась ходить в церковь, так как было колоссальное насилие с моей стороны. Сейчас мы просто об этом не говорим. 

Юлия Х.: Это важная тема. Когда молишься о человеке и Господь начинает действовать, то понимаешь, что хочешь чего-то утилитарного. Спокойствия, мирных отношений, еще чего-то. Как говорила одна сестра, в  семье мы другого человека «обрезаем», все, что нам не нравится, хотим отсечь, а не целого человека вместить в себя. Не свое сердце расширить, обрезать, а человека изменить, сделать удобным, чтобы в сумочку складывался, а когда нужно – доставался. 

Марина М.: Я понимаю, что мне дома нужно трудиться. В общении с дочерью мне надо потрудиться. 

Марина Ч.: Я хотела рассказать свою ситуацию. У меня дочь уже большая, ей 19 лет. Она со мной в церкви с 6 лет. Муж мой нас с дочерью отделяет. Я сюда поехала, потому что поняла, что моя молитва стала совершенно отстраненной, я молилась о каком-то внешнем благополучии, о внешнем спокойствии, чтобы все-все было хорошо. Когда я уезжала, у меня было ужасное состояние, тем не менее, он меня отпустил, сказал: «Езжай, ты нас бросаешь, в смысле, ты плохо поступаешь, ты в очередной раз доказываешь мне, что ты плохо ко мне относишься». С этим я сюда приехала. Наш разговор о молитве натолкнул меня на то, как выходить из этой параллельности отношений. 

Ирина Д.: Важно не забывать молиться о воцерковлении наших родных. Мы хотим, чтобы наши близкие были в Церкви, знаем, что это совпадает с Божьей волей. Конкретный путь наших близких определяет Он. Об этом не стоит забывать. Какие-то наши конкретные прошения не должны входить в противоречие с Божьей волей. Это надо слышать, к этому надо стремиться. 

Светлана Б.: У меня сложилась такая ситуация на работе. Одна сотрудница считает себя человеком верующим, есть реальные плоды в ее жизни. Она читает духовную литературу, приносит ее на работу, делится со мной. Она знает, что я хожу в храм и причащаюсь, знает, что я питаюсь 2 раза. Но она не против выпить, когда мы собираемся. Но когда узнала, что я совсем не пью, то была шокирована этим фактом. И стала относиться ко мне с недоверием, стала крестить мои вещи и т.д. Но потом у нас с ней состоялся диалог на эту тему, и она как-то меня поняла. И вот у меня вопрос ко всем вам. Как нам можно свидетельствовать о том, что в церкви не должно быть такого понимания: если церковный праздник, то нужно выпить? Как искоренять такое отношение в самой церкви, как дать людям понять, что это ненормально? 

Юлия Х.: На вопрос, как свидетельствовать о том, что в церкви не должно так быть, стоит ответить. И, скорее всего, ответ будет кратким.  

О плодах трезвения 

Евгения П.: Один из плодов трезвения – не пытаться говорить людям, что не нужно делать и как жить. Мы должны учиться прислушиваться, где, что и когда человеку можно говорить. Мы можем лишь свидетельствовать своей жизнью, что свободные от спиртного мы можем иметь полноту жизни и радость в Господе. Это связано и с нашим опытом братским. Здесь важно переставить акценты – не говорить людям, что это плохо, а нам жить так, чтобы наши лица от исполнения обета – отказа от спиртного – не становились грустными и ужасными, при этом говоря другим: «Не пейте шампанского…» Как и когда говорить – это вопрос нашего миссионерского дерзновения и решимости. Наша жизнь в трезвении должна, как сказал Алексей, перенести акценты с себя и копания в своих проблемах на нечто большее. Ведь устремляясь на большое, имея дерзновение свидетельствовать, мы поневоле будем освобождаться от того, что этому мешает. И вспоминается выступление нашего гостя – о том, что Господь дает нам все дары для того, чтобы миссионерствовать, с нашей стороны не хватает только решимости, чтобы это делать. Поэтому вопрос свидетельства – это, во-первых, личная стойкость на пути трезвения, учиться пребывать во внутренней свободе и, значит, слышать времена и сроки, когда и как молиться и что делать. А во-вторых, нести свидетельство, и через это свидетельство самим освобождаться от зависимостей. И, может быть, кто-то увидит, что так жить хорошо. 

Юлия Х.: Возвращаясь к вопросу Светланы. Для человека церковного свидетельством может быть то, что ты не участвуешь в этом. Ведь люди часто предлагают что-то не со зла, у них сбиты ориентиры. Ты можешь послужить тем, что ты сам в этом стоишь, это к вопросу о хранении обетов. 

Татьяна М.:В отношениях с ближним не нужно бояться рисковать, полагаясь на Господа; это всегда оправдывается. Не нужно бояться огорчать их поздними возвращениями с очередной встречи или простой едой (конечно, не нужно устраивать это специально). Я обратила внимание на то, что когда своего мужа кормишь «от скудости», то он благодарит, говорит, что было вкусно, и это поразительно. А красиво накрытый стол и вкусная еда, может быть, и выражают твою любовь, но почему-то вместо «спасибо» озвучиваются желания продлить этот ряд удовольствий: вкусной еде не помешало бы хорошее вино, а к хорошему вину − ещё кое-что и т.д. Аскетическая лестница преп. Иоанна Лествичника подтверждается и наглядно иллюстрируется, и, стало быть, все эти гастрономические излишества − напрасная трата времени, сил и средств. Я неоднократно в этом убеждалась и всегда обращаю его внимание на этот факт. Наверное, так и любая другая жертва может быть напрасной, если она не ради Бога.

И вот сейчас, когда у нас в гостях братство «Трезвение», и нам приходится ежедневно и подолгу общаться, и ни на что другое, в том числе и на кухню, сил уже нет, то я варю картошку и ставлю её на стол то поджаренную, то приправленную, то с капусткой, то с огурчиками, то с селёдкой. И он ест, третий день ест картошку! Это удивительно, потому что он очень привередлив в еде; и в другое время я не стала бы так рисковать, но сейчас − Господь покрывает. Наверное, это ещё и потому, что я не забываю при муже благодарить Бога за то, что он у меня такой замечательный и терпеливый.  

 «Обрезание» сердца 

Ирина Б.: Я благодарна Богу, что в нашем разговоре мы говорим об отношениях. Если нет отношений, то помочь ничем невозможно, ни молитвой, ничем. Если между людьми стена, Бог за нас ее преодолевать не будет. Когда возникает какая-то ситуация между людьми и мы хотим ее исправить, то нужно брать ответственность за эту ситуацию на себя. Если ты говоришь: «Господи, я тут ни при чем», то странно ожидать, что именно тебе Бог даст силы эту ситуацию исправить. Если ты за это не отвечаешь, то ты ее и не исправишь. Мы тут говорили немножко об обрезании сердца, о его расширении. Так вот: если ты расширил свое сердце и вместил в него другого и ему в нем не тесно (а это возможно только в любви к ближнему), тогда ты, может быть, что-то сможешь изменить, меняя что-то в себе, в своем сердце. И это очень трудно и больно, это резьба по дубу. И этот дуб – ты сам.

Когда ты вступаешь в такие отношения с человеком, надо понимать, что если человек зависимый, то он реально пустил зло глубоко внутрь себя. Его сердце состоит как бы из двух половинок – светлая и темная. Сегодня он тебя совершенно искренне любит. А завтра скажет: «Иди отсюда, хочу и выпью, и пошла ты…» В этот момент сатанинский дух и реальное зло изливается на тебя через этого человека. И важно уметь не обидеться, мол, «я за тебя молюсь, а ты, как ты можешь, не буду с тобой возиться, живи, как хочешь». Агрессию зла нужно выдержать в мирном духе. Мирно противостоять злу в такой момент в надежде на образ Божий в человеке, на победу Христа над злом мира сего.

Обратите внимание на ключевое слово у пьяниц: «Ты меня УВАЖАЕШЬ?» Ведь они потеряли уважение родителей, детей, семьи, тех, с кем трудятся, и не знают, на каких путях обрести уважение. Такого человека уважать очень трудно. Легко уважать святого, а уважать человека, когда он никакой, безвольный – трудно. Но если уважения нет, то помочь человеку не получится. Мы можем и должны уважать образ Божий в человеке, опираться на него в желании помочь человеку противостоять злу, «сокрыто гнездящемуся в сердце его».

Почему люди пьют? Чаще всего из-за страха страдания, страха боли, в духовном смысле – страха креста. И они просто боятся страданий и не умеют их переносить. Поэтому когда я общаюсь с ними, то какое-то время я и добрая, и нежная, и ласковая, а когда-то проверяю, держат они удар или нет. Вот выпил, пришел – «ну, что, сбегал, поклонился престолу сатаны?» – он психанул, ушел.

Мне один человек говорит: я вижу, как в мое сердце ЭТО вползает, знаю, что ЭТОМУ нужно противостоять. Сейчас видит, что у него есть проблема алкогольной зависимости, а несколько месяцев назад, когда мы только встретились с ним, он вообще не считал себя зависимым. Сейчас понимает, что есть эта борьба. И человека к этой борьбе нужно готовить.

Еще важно в общении с зависимыми людьми понимать, что человек болен. Даже если ты продержался 2-3 года и не пьешь, проблема не ушла. И нужно быть внимательным к разным провоцирующим обстоятельствам. Это, впрочем, как и при любой болезни. Все прекрасно, Господь меня любит, дает силы на разные служения, но таблетку-то надо выпить, если давление поднимается, а иначе… Нужно научиться жить со своей болезнью. Не служить ей, не заставлять родных и близких подчинять свою жизнь вашей болезни, но и не пренебрегать своим или чужим здоровьем, а научиться заботиться о своем здоровье не в ущерб духовной и церковной жизни, т.е. научиться трезвенному отношению к своим немощам.Зависимые нетрезвенны во всем, а не только в употреблении алкоголя. Важно, чтобы мы умели показать нетрезвенность как дух, чтобы они знали, с чем бороться, и искали пути борьбы с ним. И когда человек увидит, что мешает его нормальной жизни, он, как правило, захочет с этим бороться. И когда он захочет, тогда его можно куда-то привести. 

«Наши молитвы … как письма до востребования» 

Еще важно помнить о молитве. Искренняя молитва не бывает бесплодной. Только плоды могут быть явлены не сразу. Когда уходил из семьи муж (уходил именно потому, что я стала христианкой, со словами: «или я – или церковь»), он сильно пил. Я очень молилась за него, но ничего не менялось. И тогда я обратилась к Богу: «Я так искренно молюсь, почему ничего не меняется?» И меня посетила такая мысль: ничего доброго у Бога не пропадает. Все наши молитвы, все наши светлые желания, с любовью высказанные, – они как письма до востребования. И как только человек поднимет глаза к небу, к Господу, на него вся эта вера, надежда и любовь прольются. Бердяев много говорил о том, что у Бога ничто хорошее не пропадает. Может, не сразу, но все это прольется когда-нибудь. Мой муж крестился. 

Татьяна М.: На кого прольется все это? 

Ирина Б.: На того, за кого молимся. Рано или поздно этот момент наступит. С моим мужем это случилось, когда он тяжело заболел и чуть не умер. Когда он обратился, он сразу поверил, что Бог есть. Он выжил чудом, по всем медицинским показаниям он не должен был выжить. Господь явил и чудо, и Свою силу, и Свой свет. Он крестился, и сейчас верующий реально, хотя пока еще малоцерковный. 

Юлия Х.: Центральный вопрос, как видится, тот, о котором говорили и Марина, и Наталья – о качестве наших отношений с человеком, о качестве нашего сердца, с которым мы обращаемся к человеку. Важно, как может развиваться этот диалог. И плодом нашей встречи могло бы быть не только размышление, но и видение дальнейшей перспективы. 

Искушающее зло 

Вера С.: Этот опыт, о котором говорилось, относится только к алкогольно-зависимым людям или к другим видам зависимости тоже? 

Ирина Б.: Любая зависимость – зло, это то, что скручивает человека. Борьба должна быть за человека при любом зле, при любой зависимости. Неважно, какое зло, важно, что ты стоишь, стоишь твердо. Конечно, здорово, если помогает еще кто-то, стоит рядом с тобой, и ты не один стоишь против зла внутри этого человека. Одному трудно противостоять злу. Потому что зло кусает (искушает) не только того, кто от него зависим, но еще и того, кто помогает человеку ему противостоять. И ты сам еще наплачешься от неумения противостоять, от своего маловерия и т.д. У меня по-другому не получается. Особенно трудно, когда ты живешь и работаешь вместе с таким человеком и уйти тебе некуда.

Еще важно не поддаваться страхам, их же страхам. У меня была такая ситуация. У меня сын и его жена увлекаются пивопитием. Как только какие-то проблемы – устал, работа нервная или работы вообще нет – сразу начинают расслабляться, пиво пить. Денег нет, а на это деньги находят. У них двое маленьких детей, и иногда они выпьют – и ничего, а иногда ссорятся, ругаются и даже замахиваются друг на друга, а тут дети. Мое присутствие ничего не меняло, и в мое присутствие то же самое происходило. Но было страшно, а вдруг что случится? Так и сидела на этом страхе как собака на цепи. И потом я уехала, не оглядываясь. И тут они оба нашли работу. Это внешние факторы, но они заставили их себя ограничить. Дети пошли в хороший садик, и все наладилось.  

Трезвое отношение нужно воспитывать 

Ирина Б.: Еще, что важно помнить, если ты хочешь помочь таким людям: им нужно обязательно ставить внешние границы. Обязательно. Помните, как Господь воспитывал свой народ? Он дал им Закон. А какие границы были у нас? Обязательно должны быть рамки, понемногу. А сейчас ситуация такая: мы едем вместе с зависимым электричкой из Москвы. На платформе он говорит: «Ты иди, а я здесь в киоске водички попью». Я стою, его жду. А он подходит и говорит: «Ну, не могу я при тебе пиво пить!» Раздражение, видимое раздражение. Это все на тебя падает. Но это раздражается враг человеческий, ты же ему противостоишь.

Бывают тяжелые моменты, когда у зависимых появляется тяга. Им уже ничего не интересно в этой жизни, потому что появилась тяга. И этому тоже нужно научиться противостоять. Тут нужно заняться делом до усталости, поесть, поспать. Главное − понимать, откуда это желание, и не идти за ним. Конечно, с мужчинами в этом смысле даже немного легче, потому что они внутри себя борцы. Им нужно показать точку, где нужно побороться, и не только за себя или для себя. И когда он это увидит, то он захочет побороться. 

Вера С.: А почему ты не сказала о зависимости у женщин? 

Ирина Б.: Ну, я как-то с этим не сталкивалась. Хотя у меня предыдущая невестка, очень умная и талантливая девочка, пила, была наркоманкой. Я знаю, что женский алкоголизм тяжелее. Она отказалась от наркотиков, но стала пить. Закодировалась от алкоголя, но стала много курить. Шло переключение одной зависимости на другую. У зависимых людей зависимость – это состояние души, порок души. Она неверующая, и по-другому с ней не получалось. Но это тоже внешние вещи – страх, страх на страхе. Вот почему мне не хочется, чтобы мы шли по системе «12 шагов»: там все на страхе строится: у тебя болезнь, если выпьешь – умрешь! А хочется, чтобы человек пришел к такой вере: умру, но не выпью, т.е. готовность распять плоть с грехами. Надо говорить, что это болезнь, это правильно. Но ведь трезвое отношение к болезни тоже нужно воспитывать. И нетрезвому человеку это непросто. У зависимых нетрезвенное отношение ко всему. С ними нужно много разговаривать и показывать этот дух нетрезвенности.

Андрей О.: У людей зависимых появляется дух самоуничтожения. Это и медикаментозная, и духовная проблема. А вот что делать с людьми – это самое главное. 

Ирина Б.: Мы должны понимать, что нам делать, что сделали, а что не сделали. 

Андрей О.: Запомните эту фразу про резьбу по дубу. И что дуб – не он, а ты. Я это свяжу с молитвой. Когда ты молишься о человеке, то понимай, что коли ты всерьез о нем молишься, то на, получи. И не дергайся. И надо быть трезвенным. А то убежать хочется на другую планету. И если ты молишься в надежде, что этим займется кто-то другой или братство, но не ты, – то помощь невозможна. 

Ирина Б.: Только когда ты за них берешь ответственность, эта помощь возможна.  

 Побег в нетрезвость 

Наталья Н.: Я хочу сказать о том, что обычно подразумевается, когда мы говорим о чувствах зависимого человека, отчего он пытается убежать в эту амнезию. В какой-то степени мне об этом говорил мой сын. Важно понимать, что они чувствуют. Он мне говорил, что у него есть такое состояние, как будто у него внутри воронка, как черная дыра. И эта черная дыра все высасывает, и от человека остается только оболочка. Там вообще ничего нет, чтобы сопротивляться, что-то воспринимать, в таком состоянии он не может ничего хотеть. То есть от него ничего не остается, абсолютно ничего. Вот такое есть состояние – ни рукой, ни ногой. Такие состояния человек реально переживает. И надо понимать, что когда мы говорим человеку: ты что-то делай, или – почему не делаешь, мы обращаемся к кукле, к этой пустой оболочке. И это еще определенные эмоциональные состояния. Состояние дезинтеграции, как будто ты все время разлетаешься на части, состояние вечного падения, и конца этому нет. Потом – это состояние ужаса, причем такого ужаса, который просто заражает, он абсолютно беспредметный, в нем ничего нет, он просто все заражает.
И я понимаю, что мои отношения с мужем, который тоже пил, начали меняться только после того, как я начала что-то сама с собой делать. Чтобы это состояние ужаса, отчаяния и безысходности каким-то образом выдерживать, самой не проваливаться в это. 

Ирина Б.: Не заражаться им. 

Наталия Н.: Потому что развитие человека идет через то, что он этим ужасом заражает. Нужен кто-то рядом, кто это может помочь правильно пережить. А родственники всеми силами пытаются защититься, чтобы не пережить этот ужас, падение, дезинтеграцию, все что угодно. 

«…Очисти чувств простую пятерицу…» 

Николай С.: Разговор о зависимости, действительно, сопряжен с ужасами и страхами, это сразу чувствуется. Понятно и то, что после молитвы происходит кризис. Я благодарю Бога и митр. Сурожского Антония, что страха нет. Если эти страхи и ужасы не остановить, то уже ничего не склеишь, все распадется. Но когда с той и другой стороны есть попытка сохранить общение, появляется возможность диалога. 

Ирина Б.: Мы как-то с зависимым человеком, о котором я рассказывала, пошли на выставку Рембрандта и его учеников в Москве в музее имени Пушкина. И вот, у одной картины он застыл – там пьяный Лот со своими дочерьми. Он сказал: «Какое безволие!» Это тоже действие молитвы, в какой-то момент Господь открыл ему его проблему через искусство.
Еще хочу чуть-чуть сказать о чувствах. Давайте вспомним беседу преп. Серафима Саровского с Мотовиловым. Когда Мотовилов попросил, чтобы ему стало доступным пребывание в Духе Святом, и когда оно, действительно, стало ему доступным. О чем спрашивал его преп. Серафим? Он спрашивал: «Что ты чувствуешь?» А мы уходим в другое: «почувствуйте это, почувствуйте то, почувствуйте разницу… » Подумаем о смысле молитвы: «… очисти чувств простую пятерицу…» Не надо ходить вслед за чувствованиями зависимых, вникать в них, это не поможет ни нам, ни им. Неважно, какими чувствованиями и страхами держит зло человека. Надо разворачивать сознание от зависимости к свободе, спасению. 

Юлия Х.: Важно не зависать в этом знании, а уметь различать состояния. Показывать человеку, что это состояние дезинтеграции, что это от того-то и того-то. Важно, чтобы эта вещь была названа. 

Ирина Б.: Да, важно понимать, откуда это приходит, что тебя отрывает от людей, и не уставать это показывать. Это серьезная борьба. 

Вера С.: Господь дает талант человеку, а сатана его хочет отнять. И это великая борьба. Бывают и другие вещи, что человек просто опустошен. Например, я жила с таким мужем, которого ничего не интересовало. А я по сути своего характера никогда не могла усидеть дома. Всегда это было для меня большой травмой − сидеть дома. Я должна была готовить есть и полы мыть. Близкого человека интересовало только − поесть, попить, «ящик» посмотреть. И я пыталась войти в это рабство, но Господь сподобил в 34 года креститься. Я 10 лет молилась на коленях. Удивительно, что сыну моему, что называется, «бесплатно» дается то, о чем говорили – радость спасения. И сестре моей «бесплатно» дается. Мне интересно, как поступать с разными категориями людей. 

Помогать держать удар 

Ирина Б.: Надо пообщаться с человеком, почувствовать, на что он реагирует. Обращайте внимание еще на то, что человек говорит. Слова рождаются от избытка сердца. Помните, что из доброго сердца человек выносит доброе, из худого – худое. Если он говорит о всякой гадости и дряни, это значит, что в сердце у него избыток этой гадости и дряни… Важно внимательно слушать, люди всегда говорят о себе. И тогда, если он говорит о плохом и тяжелом, значит, как правило, у него избыток в сердце вот этого, и ему нужно помочь с этим справиться. 

Вера С.: Это очень сильная вещь – выдерживать удар и самому, и человеку зависимому помогать его держать. И Ирина, и Наташа об этом говорили. Я одна такой удар не выдержала. Это было до братства «Трезвение». Когда мы собирались к «беседникам», муж подошел ко мне и сказал: «Я не буду больше пить». А я до конца не поверила. Мы съездили к «беседникам», но еще не было опыта того, чтобы свидетельствовать вместе, работать вместе, трудиться вместе. Группы БТр еще не было. Спустя год я однажды не выдержала, уехала, и он погиб. Я не смогла, может быть, кого-нибудь пригласить, пока меня не будет. Нужно научиться в таких случаях помогать друг другу. Приезжать, вместе помолиться, просто поговорить. 

Ирина Б.: Я еще хочу сказать, что вот этот страх, их страх боли, он очень заразный. Поэтому ты тоже не хочешь боли и прерываешь общение. Это очень заразный страх, ему нельзя поддаваться. У меня была одна знакомая, у нее был страх открытых пространств. Она говорила, что не пойдет в храм, останется дома. Я ей говорю: «Хорошо, я сейчас приеду к тебе, возьму тебя за руку, и мы вместе поедем на троллейбусе». А она спрашивает: «А ты не боишься, что мне станет хуже?» Т.е. она невольно пытается распространить свой страх и на меня, и на окружающих. Сатана в принципе так действует, он распространяет этот страх. И страх, от которого они пьют, страх страдания, страх боли, от того, что что-то не получилось, или даже гордыня, вот, не вышло – заунывал и выпил – он легко распространяется. Мы не должны поддаваться этому страху и распространять его дальше, и научиться терпеть боль. 

Юлия Х.: Очень важно, чтобы это происходило в каждом лично, изнутри. Это то, что в человеке открывает Господь, на что Он дает силы. И в конце встречи хочу прочитать итог того, что было сегодня сказано. 

 1.   Характеристика проблемы зависимости – это когда отношения с человеком становятся «параллельными», две личности находятся в параллельных пространствах. И это появляется оттого, что человек хочет защититься, срабатывает защитный эффект. Когда мы не хотим в этом участвовать, сбегаем, то появляется параллельность в отношениях. Что характерно для продолжающихся этих отношений: когда мы много думаем о себе, тогда ничего не двигается, ничего не происходит. Наши близкие воспринимают нас со всеми нашими стереотипами и как нечто от себя внешнее. 

2.    Молитва не действует тогда, когда нет отношений с человеком. Молитва тесно связана с ответственностью за ситуацию, за самого человека. 

3.    Суть этой борьбы – то, что она за человека и против того зла, которое в нем действует. 

4.    Человек зависимый – это тот, кто пустил зло глубоко внутрь себя. И пребывая в отношениях с таким человеком и строя их, важно выдерживать удары зла, находясь в мирном духе. Зло проявляется в злости, тревоге, в чувстве дезориентации. Очень важно помогать человеку различать и называть то, что с ним происходит. И также очень важно помогать, с Божией помощью, в том, чтобы у человека был опыт Божией радости. Соучаствовать в этом. 

5.    Соучастие в жизни человека – это некоторые этапы. Помогать нужно в очень многих областях – трезвенные отношения с людьми, трезвенное отношение к своему здоровью, в том, что является проблемой для него. 

6.    Трезвенное отношение – это исполнение заповедей в отношении к человеку, это уважение человека. Уважение к человеку – это основа отношений. 

7.    Пьющий человек – это ранимый человек, переживающий много страхов. И самое тяжелое для него – отчуждение и отсутствие сопричастности, отсутствие возможности получить помощь. 

8.    Помощь может быть в том, чтобы не поддаваться страхам, которые действуют, не соучаствовать в этих страхах. Для зависимого человека может быть помощью установление границ, удержание их. 

9.    В зависимых людях действует дух разрушения, это тоже нужно знать, вплоть до стремления к смерти. 

10.  Ответственные отношения с человеком заключаются в том, чтобы мы понимали, что мы делаем и для чего мы это делаем. Важно понимать, когда входишь в ответственные отношения с человеком и молишься о нем, что все это будет тщетно без участия своей жизнью и своим сердцем.

Мы видели символическое воплощение этого на иконе «Сошествие во ад» (в музее невьянской иконы в г. Екатеринбурге) и иконе, где Христос был в воинском облачении. 

Мария Р.: Не надо бояться этот разговор выносить на группы и продолжать его. Тогда с этим бороться будет легче. 

***

---

 Спустя несколько месяцев мы попросили тех, кто участвовал в разговоре, написать, что происходит в их отношениях с близкими. Вот их свидетельства.  

Татьяна М.: Зима 2007 года была очень трудным временем в наших отношениях с мужем. Это было время почти ежедневных скандалов на фоне беседы о политике. Мне приходилось перед ним «отдуваться» за подлость власти, за холопство народа, за проклятие этой страны, за его несчастье в ней жить, за наш холодный, грязный, заплёванный и ненавистный город, где теснота от машин и нечем дышать. Он всерьез вынашивал замысел осуществить какой-нибудь террористический акт. Когда он поделился идеей со своим другом, тот пришёл в ужас и передал мне через общую знакомую совет непременно устроить ему консультацию с врачом, «кабы чего не вышло». Он диагностировал его «неадекватным» и социально опасным.
Этот взгляд со стороны привёл меня в чувство и помог, с Божьей помощью, как-то выправить этот опасный крен. Я сказала ему правду о его состоянии.
Он не может читать Священное Писание, особенно Ветхий завет, говорит, что эта древность не имеет к жизни никакого отношения. Я стала сама читать ему Евангелие, это практиковалось и раньше, но было эпизодическим. Сейчас я читаю ему во время еды, и пока это принимается без протестов; правда, это длится всего лишь последние два дня и ещё неизвестно, к чему может привести.
А что касается его зависимости, то он никогда себя зависимым не считал, но, тем не менее, здесь тоже происходят изменения. Он сам эти изменения наблюдает и удивляется. Раньше какое-нибудь предстоящее застолье, чей-нибудь день рожденья и т. д. приводили его в радостное возбуждение от предвкушения общения, напитков и еды. Теперь он этого не испытывает и относится к этому как обязанности (долг чести), от которой ещё не свободен. Он сократил дозы потребления пива, ему перестал нравиться его вкус. Он перестал пить водку, она кажется ему отвратительной. И каждое возлияние, в котором себе не отказывает, стало сопровождаться похмельным синдромом независимо от количества выпитого. И самое интересное, если он обходится без похмелья, то непременно что-то похожее происходит со мной. На что я ему говорю: «Ты пьёшь, а я болею». 

Татьяна Т.: Мои родители живут в Нижнем Тагиле. Оба нецерковные. Моему отцу неудачно была сделана операция на ноге. Полгода он мучился, потом началась гангрена. Я столкнулась с безысходностью, потому что отец находился в отчаянном состоянии, отказывался от помощи врачей. Мама − лидер в нашей семье, а в той ситуации оказалась беспомощной. Самое страшное, что в конце она внутренне согласилась на смерть отца: у неё мысли были о том, как она будет его хоронить. Смерть стояла на пороге, точно говорят: «Смертью пахнет».
Братская молитва помогла увидеть выход из этого замкнутого круга. Первое, что получилось: у папы появилась надежда, потом он согласился на операцию. Главное, он захотел жить: поверил врачам, бросил пить, бросил курить. При его диагнозе и состоянии две операции (ампутация ноги и гнойный аппендицит) прошли, по милости Божьей, благополучно. Операции делали в Светлую седмицу.
Когда отца выписывали, была радость и свет, в доме цветы ожили и зацвели (у мамы много цветов).
Тогда трезвение точно помогало. Надо было стоять, были трудные ситуации, в том числе, с алкоголем. Надо было не поддаваться ни страху, ни раздражению. Мне помогли слова митр. Сурожского Антония. Он пишет о том, что прежде надо узнать природу человека, из какого состояния он должен выходить. И я вспомнила, из какого состояния я в церковь пришла. Мне нужны были усилия, чтобы понимать и принимать своих родителей. Слава Богу, у нас получились откровенные разговоры и с мамой, и отцом. Я приезжала к ним на небольшие сроки, максимум на неделю. Но это время по своей значимости было больше, чем то, которое я с ними с детства прожила. Было узнавание друг друга. И за это я благодарю Бога.
Самое трудное и большое дело − я сказала отцу, что я его люблю и что он мне дорог! (Правда, со слезами, и он потом меня ещё успокаивал). У нас в семье не принято было говорить о чувствах. Папа мой мужественный человек, он все эти испытания стойко перенёс, насколько это для него было возможно, с миром.
Слава Богу! У мамы была встреча с Богом в эти трудные дни. Она молилась, как умела, и Господь послал ей утешение. Я благодарна соседям, которые нам помогали. Я надеюсь, что наша история кому-то поможет и поддержит. Я благодарна сугубо сестре Надежде, которая стойко молится за свою мать, и брату Дмитрию за его участие и молитву. 

Наталья Н.: Я вступилав БТр потому, что понимала, что нужно как-то спасать сына. Его отец (мой бывший муж) пил, и когда Дмитрий учился в институте, было понятно, что он тоже выпивает с друзьями, а наследственность такова, что это все перейдет в хроническую форму. Еще за 2 года до моего вступления в БТр, перед дипломом, Дима подрался, и в этой драке получил сильное сотрясение мозга, после чего он плохо соображал, все забывал. Вследствие этой травмы и уже появившейся привычки пить, работы на фирме у отца (который много лет регулярно пил), было видно, что жизнь сына сходит на нет, он не развивается, а скорее, деградирует. Я видела, что он сам находится в состоянии плохо скрываемого ужаса.
Когда мы были у «беседников» на встрече с отцом Павлом, я сказала, что чувствую ответственность за происходящее с сыном, отец Павел благословил молиться о нем и делать ежедневные поклоны. Буквально через несколько месяцев сестры сказали, что мне нужно вступать в БТр, и я решилась подать заявление, приняла обеты. И с этого момента начались серьезные изменения в жизни сына: он ушел с работы у отца и начал искать работу по специальности. Дима сам не знал, что искать, и не верил, что сможет найти такую работу. Это продолжалось довольно долго – три месяца. Сначала он нашел работу в русле его образования. Еще через три месяца он пошел работать уже по своей специальности, казалось, что это вещь абсолютно невозможная, но она произошла. Это было таким счастьем, таким чудом, что трудно передать!
Параллельно с работой стали происходить изменения в отношениях с его девушкой, она была также не прочь выпить и погулять, и было видно, что это не тот человек, который будет поддерживать, помогать. Когда Дима искал работу, они поссорились и расстались. Так, после августа, когда я поехала в Москву и приняла обеты, произошла целая цепочка изменений, жизнь сына получила другое основание. Весной он познакомился с другой девушкой, это очень достойный человек.
У нас с Дмитрием часто происходили разговоры о том, что с ним происходит, а я говорила, что я молюсь за него и о чем молюсь. Для него это было серьезно, он не отмахивался. У нас стали происходить очень серьезные разговоры, хотя раньше они не получались, и я поняла, что сама раньше была не готова к ним. Это были разговоры о глубинных основаниях жизни, о том, как Господь входит и начинает действовать в жизни, что Он отвечает на молитву. У нас несколько раз повторялись ситуации, когда казалось, что что-то невозможно, я говорила, что не нужно отступать и отчаиваться, что я буду молиться. И то, что казалось невозможным – происходило, это было для Димы очень важным свидетельством.
Ситуация продолжала развиваться, было видно, что Господь входит в нашу жизнь, что все стремительно меняется, и это не по нашим заслугам и не потому, что у нас есть силы, а это Он так действует. Для Димы в этой ситуации было важно понять, чего делать нельзя: мстить, поступать неправедно, нечестно, мы с ним об этом говорили. Это была огромная радость – дар общей жизни на основании веры, до этого всегда было ощущение параллельности наших жизней, а здесь эта параллельность ушла, и мы были вместе.
Я продолжаю молиться, чтобы Господь даровал исцеление, Свою милость моему сыну. Он всё-таки выпивает, и в этом плане ситуация остается открытой. Но я благодарна Богу за те удивительные благодеяния, которые Он уже даровал сыну. Я понимаю, что это связано с приходом в БТр, с тем, что я взяла ответственность за своего сына, что должна была что-то делать ради него. 

Ирина Б.: Наша встреча в Екатеринбурге и разговор о миссии родным поразил простотой решения вопроса – нужно иметь отношения с теми, кому хочешь помочь. Эта мысль изменила мое сознание и мое отношение к родным и близким. Это принесло свои плоды.
Великим постом у меня заболела спина. Нужно было обратиться к врачу. Было понятно, что обращаться придется к мужу, т.к. он специалист в этой области. Мне трудно было преодолеть в себе нежелание общаться с ним, тем более в роли пациентки. Однажды сын позвонил мне и сказал: «Я договорился с папой, он ждет тебя». Пришлось пойти. Приходить на лечение пришлось несколько раз, но уже с первого раза боль заметно уменьшилась, и я ощутила благодарность к мужу, к которому в последние годы ничего, кроме обид, претензий и нежелания общаться не испытывала. Муж стал иногда приходить к детям и внукам. Думаю, что нужно развивать общение, чтобы помочь ему прийти к Богу.
Стали мягче отношения с сыном. Раньше он говорил, что я сумасшедшая и поклоняюсь мертвому. И почти каждый день я держала ответ за церковь, за патриарха и т.д. Как-то на днях звонила моя давняя подруга, которую он знает с детства. Сын спросил: «Как у нее дела, я давно ее не видел». Я ответила: «Так же, как и у меня: старший сын – неверующий, а младший хоть и крещеный, но нецерковный». Сын ответил: «А почему ты решила, что я неверующий? Я, скорее, сочувствующий». 

Евгения П.: Наша встреча «О миссии зависимым близким» состоялась в январе, но после этого внутренне я к ней возвращалась много раз. Это было связано с продолжением размышления о том, что на ней говорилось и, в первую очередь, о том, как дальше молиться о наших родных и близких. После встречи родилось новое понимание нашего ходатайства о родных: «Господи, дай нам быть благодарными за те изменения, которые Ты даешь в общении с родными и близкими, веди нас и дальше по этому пути, открывай те грехи, которые этому общению мешают, и дай сил на их исправление!» 

Андрей О.: Мы понимаем, что наши зависимые родные и близкие – это наша боль и предмет наших усилий – и молитвенных, и аскетических, и дьяконических. Мы много об этом говорили и пришли к важным для нас выводам о том, что мы сами, прося Бога в своих молитвах о других людях, страдающих этими недугами, не всегда правильно понимаем, что же мы хотим в реальности. Мы зачастую хотим, чтобы эти проблемы решились как бы сами собой, без наших жертв и усилий. Мы не всегда видим, что сами зачастую отстраняемся от серьезных вопросов, которые ставят перед нами, а не перед ними их проблемы, хотя по-человечески это понять можно. Ну, действительно, зачем терпеть разбушевавшегося мужа, да и надо ли, устаешь ведь от всего этого, начинаем «воспитывать» или обличать, что иногда и нужно. Но мы не научились еще вполне отдавать ситуацию Богу, храня мир в душе, ведь это и впрямь очень трудно в таких ситуациях. Спросим себя: мы перед Богом честны в своей жизни, чтобы по нашим молитвам и по нашей жизни Бог мог бы действовать в данных ситуациях? Очень бы хотелось не забыть и не «расплескать», а главное – попытаться передать другим дух трезвения и покаяния, который присутствовал на той нашей встрече.

Юлия Х.: Встреча в январе дала пищу для размышлений и импульс к действию. Молитва об исцелении, восстановлении отношений с близкими лишила иллюзий, что что-то произойдет с твоими близкими помимо тебя, само собой. Оказывается, что ты становишься в эпицентре, все проходит через твое сердце: обличаются искажения, грехи, неправда. Это тяжелый путь, потому что все обнажается. Ты просил – вот, посмотри – та боль и пустота, от которых ты сбегаешь. А побег называется нетрезвостью… 

***

---

 Дорогие братья и сестры, а также все, кого прямо или косвенно затрагивает проблема алкогольной или табачной зависимости!

        То, о чем вы прочли в этой небольшой книжечке, может быть, навело вас на размышления, или подсказало выход (пусть даже только первые его шаги) из тупиковой или тяжелой ситуации, или напомнило о выходе, который был найден на других путях. Мы будет вам очень признательны и рады, если вы захотите поделиться этим, а также своим отношением к форме и содержанию прочитанного здесь, задать тот или иной вопрос. Потому что любой положительный опыт в решении проблемы зависимости и «выпрямлении» отношений с зависимыми близкими для многих страдающих людей может оказаться первой ступенькой к освобождению.